– Мистер Пэттон, рада видеть вас снова, – сказала Эмма и протянула руку руководителю управления. Он пожал ее, но, очевидно, остальных распознать не смог. Его жена с подозрением посмотрела на приветствие, но ничего не сказала. Это был ее муж.

Так как мистер Пэттон совместно с женой возглавлял управление, помочь мне было и в его интересах. Возможно, все предыдущие разы нам стоило поговорить с ним, а не с ней. Я надеялась, что было еще не поздно. Но его жена не допустила этого.

– Ничего не случилось, Роберт. Эти четверо не имеют ни малейшего понятия, сколько у нас работы, и просят помочь в решении проблемы, в которой сами же виноваты. Они неимоверно…

Я больше не могла сдерживаться и буквально взорвалась от ярости. Я оттолкнула Лэнсбери и встала перед руководителем управления, которая надменно смотрела на меня.

– Вы хотите продолжить издеваться надо мной?

Все внимание стоявших вокруг людей было обращено на меня. Миссис Пэттон возмущенно расширила глаза, но я не дала ей начать говорить.

– На протяжении целого года вы не пускали меня и других детей Книрила в свою превосходную академию, обманывали нас и водили за нос. Вы рассказывали лишь половину от всей правды и выдавали нас за глупцов. А сейчас вы называете нас невежественными в отношении вашего управления? Вы на себя посмотрите!

Она закашляла.

– Я все же должна…

– Да, именно. Вы должны поднять вашу пятую точку и прыгнуть выше головы! Вы вообще в курсе, что мне пришлось пережить за последние недели? Два человека и два книжных персонажа были убиты из-за меня. В меня стреляли. Мне пришлось оставить одного кота и маму, которая очень беспокоится обо мне. Я была вынуждена слушать ругательства старых стервозных муз, чтобы иметь возможность привести все в порядок, только в какой именно, я до сих пор не понимаю. За всю свою жизнь я никому не причинила боль и ненавижу то, что кто-то другой делает это из-за меня. Я беспомощна. Настолько, что иду к вам и прошу хоть немного помощи. Но выходите вы и обвиняете нас в неведении, в котором сами же виноваты. Я не хочу сейчас начинать разговор о том, как здесь все несправедливо! – Я показала на людей, стоявших в фойе. – Если в вас есть хоть капелька сочувствия, ответьте мне на один единственный вопрос. Тогда, быть может, я прощу вам то, что вы обращаетесь с антимузами, флешами и блокадами, как с людьми второго сорта, в то время как замечательные музы и создатели купаются в вашей любви. А если нет, я покажу вам, что я думаю о несправедливости!

Миссис Пэттон яростно вдохнула воздух. Все остальные, затаив дыхание, стали ждать ее реакции. Несколько секунд царила гробовая тишина. Мой пульс ускорился настолько, что в ушах я слышала шум собственной крови.

– Что за вопрос? – прорычала миссис Пэттон, и у меня затряслись колени.

– Кто мой отец?

Ее глаза превратились в узенькие щелочки, и мистер Пэттон со свистом втянул воздух, когда его жена сделала шаг вперед. Она показала на меня пальцем.

– Ты и твои друзья, вы немедленно покинете мое управление. Сейчас же!

Никто не пошевельнулся. Мистер Пэттон положил жене руку на плечо, но она стряхнула ее и бросила на нас презрительный взгляд. Что, во имя всего святого, я ей сделала? На моих глазах выступили слезы, я почувствовала, как наружу выплескивается все накопившееся разочарование. Миссис Пэттон оставила меня в беде. Снова. Мой гнев испарился, остались лишь разочарование и ощущение несправедливого отношения. Но это было ее управление, ее владения, и, несмотря на ее отношение, я не имела права продолжать на нее кричать.

– Вам должно быть стыдно, – сказала Тия, и Эмма присоединилась к ней:

– Хуже некуда.