— Ничего не выйдет. Он знает одного из твоих коллег, уже бывших. — Флисс вернулась к работе над скульптурой, и на ее лице, усеянном веснушками, появилось задумчивое выражение. — Стэн предлагает познакомить тебя с кем-нибудь на барбекю. Нам кажется, тебе нужен отличный парень, чтобы помочь преодолеть воспоминания о Корпусе. Стэн думает, ты все еще влюблена в него до безумия…

— Что на этот раз случилось у тебя в ателье? — Фоби быстро перебила ее, затем притворно улыбнулась, чтобы скрыть свое замешательство. — Сколько раз я тебе говорила, работай дома.

— Нет воды. — Флисс пожала плечами, внимательно осматривая скульптуру. О конечном результате говорить было рано.

Флисс мечтала стать скульптором, совмещая выбранную профессию с работой официантки и исполняя обязанности секретаря фирмы по организации праздников и торжеств. В качестве мастерской она использовала ателье в Камден Локе. Это было сырое сводчатое помещение, которое она делила с двумя отсидевшими срок сварщиками и художником по имени Стэн Мак-Джиливрей. В настоящее время он занимался замораживанием собственной спермы, чтобы создать из нее ледяную скульптуру. Сильный акцент Флисс, выдававший в ней уроженку Манчестера, а также ее чрезвычайная прямота нередко многих озадачивали. Глядя на рыжие волнистые волосы, вздернутый нос и веснушки, они считали, что в качестве художника она целыми днями будет изображать цветы. Фоби доставляло огромное удовольствие жить вместе с Флисс. Она могла заменить выключатель, прибить полку и подключить посудомоечную машину. И она постоянно пыталась свести Фоби со своими приятелями.

— Для тебя есть несколько сообщений на автоответчике. — Флисс махнула в сторону испачканного глиной телефона.

Фоби с трудом поднялась с дивана и нажала кнопку.

— Добрый день, говорит Поппи Фредерикс, мать Фоби…

Фоби тихо застонала. Ее мать всегда считала автоответчик чем-то вроде секретаря.

Не слушая сообщения, она повернулась к Флисс:

— Знаешь, я не смогу пойти на барбекю. Меня пригласили старые друзья провести с ними выходные.

— Какие? — Флисс энергично била кулаками кусок глины.

— В Беркшире. — Фоби слушала вполуха, как от описания отвратительной погоды в Гонконге ее мать переходит к краткой о важности контакта с семьей, в том числе и с младшей сестрой.

— … Конечно, она продолжает встречаться с этим Нечто, ты же знаешь…

Поппи называла друга своей младшей дочери Милли не иначе как Нечто. Однако, принимая во внимание, что на самом деле его звали Гоут и что он отточил себе зубы, чтобы пугать людей, здесь не было ничего оскорбительного. По крайней мере, так считала Поппи.

— А кто там, в Беркшире? — Флисс повернулась и прищурилась. Даже на веках у нее были веснушки.

— Я же сказала, старые друзья семьи. — Фоби сгорала от желания упомянуть имя Феликса Сильвиана, жениха Саскии, но, подумав еще раз, она сдержалась. Флисс иногда могла быть очень упрямой в желании составить ей компанию. Это давно было известно.

— Это никак не связано с Корпусом? — небрежно спросила она.

— Нет! — отрезала Фоби. С ее щек медленно исчезал румянец. — И хватит его так называть!

Флисс пожала плечами, внимательно посмотрев на лицо подруги:

— Стэн прав. Ты все еще любишь его.

— Нет! — Фоби была готова с жаром это доказывать, но ее отвлек сигнал автоответчика, которым закончилось сообщение матери. После короткой паузы зазвучал другой голос — срывающийся от слез и злости, но все же надменный.

— Привет, Фредди. Это Саския Ситон.