Ее лицо казалось произведением искусства, где каждая отдельная черточка находилась в идеальной гармонии с остальными. Широко посаженные глаза и прямой нос прекрасно дополняли друг друга, а чуть великоватый рот придавал лицу особый шарм. На правой щеке была едва заметная ямочка — признак, указывающий на веселый характер. Но глаза ее предвещали бурю.

— Если то, что сказал Саксон, правда, — начал Раф, — то есть… что вы моя жена, тогда мне, право, жаль, что я ничего не помню о нашем союзе, мадам.

От гнева лицо незнакомки побагровело.

— Если это правда? Да как ты смеешь сомневаться в этом? Как ты можешь приближаться ко мне после того, как ты два года не давал о себе знать? После той боли, что ты мне причинил? После тех лишений, через которые я прошла по твоей милости? Мы думали, что ты погиб. Но ты жив и просто забыл обо мне. Меня оскорбляет твое поведение!

— Я уверен, что не знал вас до этого момента, — пожал плечами Раф.

Леди повернулась к нему спиной и закрыла лицо руками. Раф надеялся, что она хоть что-нибудь ему скажет, но она сидела все так же неподвижно и молчала. Его захлестнуло чувство вины.

Он проглотил вставший в горле комок и напряг память, лихорадочно пытаясь вернуть из небытия все то, что с ним произошло два года назад.

— Я действительно очень огорчен, сударыня, — продолжал он. — Я совершенно не представляю, какую несправедливость я допустил в отношении вас. Если можно что-то поправить, я…

Незнакомая пожилая дама перегнулась через колени его жены и потянула на себя дверцу. Но Раф не собирался отступать. Не сейчас, когда он видел, что у его жены такое отвратительное настроение.

— Сейчас не время и не место выяснять отношения, — раздраженно проговорила пожилая дама. — Это не мое дело, но я думаю так же, как Андриа, и полностью ее поддерживаю. Ты оскорбил ее, Рафаэль.

— Миледи, могу я узнать, кто вы?

У дамы от удивления округлились глаза.

— Как, ты и меня не узнаешь? Я — твоя тетя Ребекка, леди Стоу, сестра твоего отца. И я скорблю о той минуте, когда твой отец увидит, что с тобой сталось. Разумеется, если он тебя узнает.

— А что со мной сталось? — Раф был в отчаянии. Леди Стоу сделала движение губами, как бы проверяя, способна ли она высказать вслух свои мысли.

— Пожалуй, ты выглядишь как и прежде. Разве что стал чуть старше. Но по сути от тебя ничего не осталось, кроме внешней оболочки.

— Но тем не менее это я! — вскричал Раф. Ему казалось, что весь мир сошел с ума. Или это он сумасшедший? — Скажите, мадам, что происходит?

— Твой приезд сюда для нас оскорбление, — произнесла его жена, глядя на него опухшими от слез глазами. — У тебя здесь нет друзей. Ты потерял их в тот день, когда сбежал от нас.

— Это какая-то ошибка, мадам. — Рафа захлестнуло бешенство, но он пока сдерживался. — Я никогда не пренебрегал своим долгом и не дезертировал…

— Именно это ты и сделал, — заметила его жена, прищурив глаза. — И не пытайся оправдывать свое поведение, я все равно не стану тебя слушать. Что бы ты ни сказал, меня это не впечатлит.

Раф стиснул зубы. Он не знал, чем объясняется ее отношение к нему и в чем заключается его преступление. Он поискал ответ в ее сверкающих гневом синих глазах, но не увидел там ничего, кроме отвращения. Несомненно, по ее убеждению, он сотворил когда-то что-то ужасно подлое. Эта мысль подействовала на него угнетающе.

И тут он вспомнил о своей дочери.