— Весьма похоже. — Неловко подпрыгивая на здоровой ноге, Пол Гибсон перебрался на другую сторону скамьи. Он лишился левой голени в одном из сражений. — Разрез был произведен движением слева направо. Возможно, убийца находился позади жертвы.

Себастьян вопросительно глянул на худое смуглое лицо друга.

— Но я не вижу ни малейших следов крови на галстуке.

— Я тоже заметил это обстоятельство. И оно дает мне основания подозревать, что одежда жертвы — галстук вместе с пальто, жилетом и рубашкой — была удалена перед нанесением раны. После чего убийца выпустил из тела кровь и затем снова надел на труп одежду.

— Боже милостивый! То же самое было проделано с телом Барклея Кармайкла.

Гибсон нахмурился.

— Ты говоришь об убийстве, происшедшем в июне?

— Да.

Себастьян внимательно изучал лежавшее перед ним тело. Военный опыт научил его различать те изменения, которые приносит каждый час, протекший после смерти.

— Ты мог бы назвать время убийства Стентона? Приблизительно около полуночи?

Предположение было подсказано тем, что тело молодого человека казалось совершенно окоченевшим.

— Думаю, так. Возможно, несколькими часами позже или раньше.

— Какие-либо признаки сопротивления?

— Сопротивления? Никаких. Но вот что интересно. — С этими словами хирург приподнял одну из рук погибшего. — На запястьях кожа раздражена. Видишь? Подобные следы раздражения виднеются и в уголках рта.

— Следовательно, руки жертвы были связаны, а рот заткнут кляпом.

— Вполне возможно.

Себастьян посмотрел на широкие сильные плечи молодого человека, окинул взглядом его высокую фигуру. Доминик Стентон, несмотря на юные годы, был парень крепкий и крупный. И одолеть его было не просто.

— Голова цела? Ушибы? Раны?

— Нет, ничего.

Теперь Себастьян заставил себя осмотреть ноги несчастного юноши.

— Что-то мне это не кажется особенно тонкой и профессиональной работой, — заметил он через мгновение.

— Ты прав. Я бы даже назвал это работой, проделанной на редкость неумело. С использованием инструмента, похожего на топорик мясника. Но, слава богу, после смерти жертвы.

— Ты не знаком с неким доктором Мартином из госпиталя Святого Фомы? Лавджой утверждает, что в случае с Кармайклом аутопсия была поручена именно ему.

Лицо ирландца искривилось в невеселой усмешке.

— Знаком. Важный надутый индюк, но постараюсь с ним поговорить. Спрошу, не заметил ли он чего-то еще, что не попало в рапорт о вскрытии.

От отвратительного запаха, стоявшего в комнате, у Себастьяна стала кружиться голова, он подошел к распахнутой двери, потянул носом чистый свежий воздух, жадно наполняя им легкие.

Позади послышался голос Гибсона:

— Генри Лавджой сказал мне, что обратился к тебе за помощью в раскрытии этого дела. И объяснил, почему он в ней нуждается. Говорит, что ты не согласился.

— Не согласился. — Себастьян прищурился от яркого солнечного света. — Мне кажется очевидным, что этого юношу перенесли во Двор Старого дворца только после смерти, а убит он был в другом месте. Ты не имеешь понятия, где это могло произойти?

Гибсон отвернулся и потянулся за скальпелем.

— Спроси меня об этом завтра.

ГЛАВА 6

Себастьян пересек Уайтхолл, держа путь к Сент-Джеймсскому парку, к тому месту, где было обнаружено тело первой жертвы. Неожиданно он услышал, как его окликнули:

— Девлин!

Оглянувшись, он увидел, что повелительный голос принадлежит лорду Стентону.