|
Однако затем новый премьер стал укреплять связи с силовыми министрами систематически с ними встречаться, задабривать и умащивать. Тесный контакт с силовиками уж это дело святое для каждого, кто планирует остаться у власти всерьез и надолго. Еще не известно, как повернется колесо фортуны. Формально силовики напрямую подчинялись президенту, но кто же станет возражать и против их добрых отношений с главой правительства? Сами силовые министры охотно откликались на предложение дружбы со стороны Примакова: то, что в недалеком будущем он сменит хронически нездорового, явно слабеющего Ельцина, представлялось более чем вероятным.
Нельзя сказать, чтобы Ельцину все это нравилось. С давних пор он привык руководителей Вооруженных Сил, МВД, ФСБ держать у себя под рукой. В какой-то момент он прямо заявил об этом, чтобы поняли все, кто не понимает: Все силовые министерства подчиняются президенту, в том числе юстиции и налоговой полиции. Но это мало что изменило. Слова они и остаются словами. Примаков уверяет: у него нет президентских амбиций Между тем Примаков не уставал уверять, что не претендует на пост президента России. Впервые во всеуслышание он сказал об этом в уже упоминавшемся телеинтервью 13 сентября 1998 года. То же самое, как заклинание, Евгений Максимович не раз будет повторять и в дальнейшем. Возможно, что в ту пору все эти уверения были вполне искренни. Хотя… Позже, оставив премьерский пост, в интервью «Московскому комсомольцу» Примаков сообщит, что уже через две недели после его назначения Ельцин пригласил его к себе и сказал: «Давайте думать о стратегических вопросах. Я мыслю вас на самом высшем посту государства!» Вряд ли после такого разговора мысли о возможном президентстве могли не посещать Примакова. Это при том, что сам Ельцин, возможно, сделал ему такое предложение и не вполне всерьез. Гайдар мне говорил по этому поводу: У Бориса Николаевича была своеобразная манера, о которой мало кто знал. Он приглашал человека из административно-политического истеблишмента к себе в кабинет или на дачу. И говорил примерно следующее: «Вы знаете, я долго думал и пришел к окончательному решению: именно вы должны быть моим преемником. Давайте мы с вами обсудим, как нам сделать, чтобы это было реализуемо, как нам выстроить политический процесс». После этого человек выходил ошеломленный. У него был какой-то безумный взгляд… В его разговорах с ближайшими соратниками появлялась характерная фраза: «Но вы же главного не знаете!» Если бы мне не были известны, по крайней мере, два человека, которые примерно в таком состоянии выходили из кабинета Бориса Николаевича, мне самому трудно было бы в это поверить. Так он «проверял» людей, смотрел, как человек отреагирует на его слова о преемничестве, как будет себя вести, что говорить… Возможно, одним из тех двоих, о которых говорил Гайдар, как раз и был Примаков.
«Не свет похоронной лампады, а луч надежды» Несмотря на отнекивания Примакова о его президентских перспективах говорили почти во все время его пребывания на премьерском посту. Так, восторженный поклонник Евгения Максимовича Аркадий Вольский, президент Российского союза промышленников и предпринимателей, расхваливая новое правительство на съезде Союза 20 октября 1998 года провозгласил с великим пафосом: Впервые за годы реформ в туннеле зажегся свет: это не свет похоронной лампады, а луч надежды. В общем «луч света в темном царстве». Особенно по сердцу Вольскому пришлось то, что правительство проводит линию на «усиление роли государства в экономике». Было такое ощущение, что входящие в Союз промышленники и предприниматели это сплошь «красные директора», хотя на деле, естественно, все уже было давно не так. Спустя несколько дней, по завершении съезда, Вольский заявил в таком же восторженном тоне, что Примаков будет работать долго: его поддерживает общество, его понимают. |
