Снова забубнил докладчик, описывая какие-то чудеса на этот раз из области сосудистой хирургии, но меня уже не усыплял его голос.

Слегка пристыженный, я стряхнул с себя остатки сна и попытался уловить мысль рассказчика. Потом действительно заинтересовался и до конца конференции уже не делал попыток отключиться от происходящего в зале.

Народ шумно повалили из зала, переговариваясь. Я вышел вместе со всеми на улицу и закурил. Кто-то хлопнул меня по плечу.

— Сань, привет! Как спалось?

Ну, сейчас начнут подначивать. Я обернулся. Рядом стоял, ухмыляясь, Женька Пастухов из первой горбольницы. Когда-то мы вместе поступали в военно-медицинскую академию, но Женьку подвело слабое зрение. Хотя, собственно говоря, идея насчёт академии была его. Именно он первый расписал мне прелести военной медицины, не имея, правда, о них ни малейшего представления. Все его познания были почёрпнуты из книг. В результате жертвой Женькиной начитанности стал я. Моё здоровье, укреплённое ежедневными тренировками, ни у кого сомнений не вызывало.

— Нормально спалось, — усмехнулся я. — У тебя-то как дела? Чем занимаешься в своей захудалой больнице?

— Как, ты и мой доклад тоже проспал ?! — возмутился он. Я напряг память, но так и не смог вспомнить его среди выступающих. — Ну, Махницкий, тебе нет прощения. Без коньяка тут дело точно не обойдётся.

— В другой раз, Женя, в другой раз, — махнул я рукой на прощанье и огляделся вокруг.

День стоял тёплый, безветренный и весь какой-то на удивление светлый. Один из тех редких ноябрьских дней, когда отступают первые морозы, чуть прихватив гроздья рябины на ветвях своим ледяным дыханием, воздух кажется прозрачным и напоён сухим тонким ароматом опавшей листвы, а солнце, путешествуя в бездонной синеве неба, чуть заметно ласкает лицо. Хочется бездумно брести по дорожке, загребать листья ногами, глубоко вдыхая их запах, и думать, что всё будет хорошо.

Так я и брёл, пока не наткнулся на поджидавшую меня Наташу. Совсем забыл, я ведь обещал подбросить её домой после работы.

— Давно ждёшь?

— Нет, не очень, — пожала она плечами.

Не очень — это, видимо, еще с самого утра. Вот уж настырная девчонка, ведь она вполне могла доехать бы и на такси. Давно была бы дома.

— Вы так увлечённо гуляли в обществе самого себя, что не хотелось мешать. Любите одиночество?

— Как сказать. — Мне не хотелось обсуждать эту тему. — Иногда бывает полезно побыть наедине со своими мыслями. Ну что, поехали?

Заурчал мотор машины, и мы выехали со двора.

— И что за мысли появились у вас? — не отставала Наташа.

— О вечном, — буркнул я. — Слушай, ты не устала после дежурства?

— Не очень. А что, вы хотите меня куда-нибудь пригласить позавтракать?

Эта девушка в жизни точно не пропадёт, решил я.

— Ну, не совсем. Хочу тебя кое о чём расспросить. Когда Бакутин приезжает по ночам в больницу, он где машину свою ставит, не обратила внимания?

— Машину? Нет, этого я не знаю. Там же, где обычно, наверное.

— А не у вивария?

— Нет, точно не у вивария. Там же места мало, две машины не влезут.

— Две? — удивился я.

— Перед виварием машину «скорой помощи» повадились ставить. Окна сестринской как раз на ту сторону выходят, мне хорошо видно. Так что Бакутину там парковаться просто негде.

— Зачем «скорую» ставить в таком неудобном месте? До приёмного отделения далековато.

— Откуда мне знать? Может, водитель ставит машину да идёт куда-нибудь по своим делам. А может, ремонтируется он там. — Наташа помолчала и лукаво покосилась на меня.