— Но…

— Не волнуйтесь, Ваше Величество, для меня красота царицы Египта — дело государственной важности.

Побежденная Мат-Гор отдала свое лицо в руки служанки, которая наложила на него дорогую мазь из меда, красного натра, алебастрового порошка, зерен греческой сочевицы и молока ослицы.

За первым ощущением свежести последовало приятное тепло, которое отодвигало уродство и старость.

Мат-Гор ходила на пиры, ее принимала египетская знать, она посещала гаремы, где учили музыке и поэзии, и каждый день с наслаждением приобщалась к жизни настоящей египтянки.

Все было еще прекраснее, чем в мечтах! Она более не вспоминала о Хаттусе, унылой и серой столице ее детства. Здесь, в Пи-Рамзесе, не было высоких стен, а были сады, водоемы и дома, украшенные черепицей из бирюзы, что делало столицу Рамзеса бирюзовым городом, где радость жизни смешивалась с пением птиц.

Хеттская принцесса мечтала о Египте, и Египет ей принадлежал! Она была всеми почитаемой царицей.

Но царствовала ли она на самом деле? Она знала, что Нефертари ежедневно работала рядом с Рамзесом, принимала участие в управлении страной, стояла у истоков мирного договора, заключенного с хеттами.

Она же, Мат-Гор, купалась в роскоши и удовольствиях, но так мало видела Рамзеса! Конечно, он занимался с ней любовью нежно и страстно, но оставался далеким, и она не имела над царем власти.

Это поражение было только временным. Мат-Гор обольстит Рамзеса, она будет властвовать над ним. Ум, красота и хитрость станут ее тройным оружием. Сражение будет долгим и трудным, так как противник очень силен, и тем не менее молодая хеттка не сомневалась в успехе. То, чего она страстно желала, она всегда получала.

А сейчас Мат-Гор хотела стать такой великой царицей, что не останется даже воспоминаний о Нефертари.

— Ваше Величество, — прошептала служанка, — мне кажется… Я думаю, что Фараон сейчас в саду.

— Пойди посмотри, и если это действительно он, немедленно возвращайся!

Почему Рамзес не предупредил ее о своем присутствии?

В этот поздний утренний час Фараон не имел обыкновения отдыхать. Что же заставило его изменить своей привычке?

Вернулась взволнованная служанка:

— Это и вправду Фараон, Ваше Величество.

— И… он один?

— Да, один.

— Дай мне самое легкое и простое платье.

— Вы не хотите платье из тонкого льна с красной вышивкой и…

— Поторопись.

— Какие драгоценности вы желаете?

— Никаких драгоценностей.

— А… парик?

— Никакого парика. Да поторопишься ты, наконец?

Рамзес сидел в позе писца у подножия смоковницы с развесистой кроной, блестящей листвой, увешанной красными и длинными плодами. Царь был одет в традиционную набедренную повязку, какую носили фараоны Древней империи, в эпоху строительства пирамид. На запястье — два золотых браслета.

Хеттка наблюдала за ним.

Вне всяких сомнений, он с кем-то разговаривал.

Она подошла. Легкий ветерок нежно ласкал листья смоковницы, издающих маслянистый запах меда. Удивленная молодая женщина обнаружила собеседника Фараона: это был его пес Дозор, лежавший на спине!

— Ваше Величество.

— Подойди, Мат-Гор.

— Вы знали, что я здесь?

— Тебя выдал запах духов.

Она села рядом с Рамзесом. Дозор перевернулся на бок и принял позу сфинкса.

— Вы разговаривали с этим животным?

— Все животные разговаривают, когда они близки нам, как был близок мне мой лев, а теперь этот пес, наследник династии Дозоров, они много чего могут сказать нам, если мы умеем их слушать.

— Но… что он вам рассказывает?

— Он рассказывает мне о верности, доверии и честности и описывает мне дороги потустороннего мира, по которым он меня поведет.