Молодая хеттка побледнела.

— Такова наша традиция, — уточнил Рамзес. — Царский сан обязывает нас думать о загробном мире. Смерть — наша лучшая советчица, так как придает нашим действиям истинную ценность и позволяет отличить главные действия от второстепенных.

— Но я не хочу предаваться грустным мыслям!

— Ты больше не такая женщина, как все остальные, Мат-Гор, ты больше не хеттская принцесса, которая озабочена только своими желаниями, ты — царица Египта. Значит, твой долг должен быть превыше всего. А чтобы понять, в чем он заключается, тебе нужно встретить собственную смерть.

— Я отказываюсь!

Взгляд Рамзеса заставил Мат-Гор пожалеть об этих словах. Хеттка упала на колени:

— Простите меня, Ваше Величество.

— Встань, Мат-Гор, ты не моя служанка, а служанка Маат, Закона Вселенной, он создал Египет и переживет его. А теперь пойдем к твоей судьбе.

Молодая хеттка держалась высокомерно, несмотря на страх, и пыталась сдержать волнение, осматривая Долину Цариц, которая казалась менее суровой и пустынной, чем Долина Царей. Здесь высокие скалы расступались, открывая место захоронения цариц миру живых. Мат-Гор чувствовала его совсем близким. Она сосредоточилась на чистоте неба и вспомнила красоту пейзажей долины Нила, где надеялась прожить многие годы веселья и удовольствий.

Рамзес думал о Нефертари, покоившейся в золотом зале великолепного пристанища вечности, где она каждое мгновение воскресала в виде феникса, луча света или дуновения ветра, поднимающегося до пределов мира. Нефертари, которая плыла в ладье по небесному течению в центре света.

Мат-Гор молчала, не смея прервать раздумья царя. Несмотря на значительность места и времени, она была глубоко взволнованна его величественной осанкой и силой. Какие бы испытания ни пришлось преодолеть, хеттка достигнет своей цели: соблазнить Рамзеса.

Глава 35

Терпение Серраманна было на исходе. Поскольку хитрость и мягкость не давали никаких результатов, сард решил прибегнуть к более прямому методу. Съев говяжье ребро, он верхом отправился в мастерскую Тешонка.

На этот раз ливиец скажет все, что знает, и, в частности, имя убийцы Аша.

Когда Серраманна спешился, он был удивлен скоплением народа у мастерской кожевника. Женщины, дети, старики, рабочие говорили наперебой.

— А ну-ка посторонитесь! — приказал Серраманна, — и дайте мне пройти.

Гиганту не понадобилось повторять приказ. Установилась тишина.

Внутри помещения запах был, как всегда, ужасным. Серраманна, перенявший у египтян привычку использовать благовония, не решался зайти. Но вид группы кожевников, стоявших у просоленных антилопьих шкур, побудил его войти в это зловонное место. Он отодвинул связки веток акации, богатых дубильной кислотой, прошел вдоль баков с охровой землей и положил свои огромные ручищи на плечи одного из подмастерьев.

— Что происходит?

Подмастерья посторонились. Серраманна увидел труп Тешонка, голова которого была опущена в таз с мочей и навозом.

— Несчастный случай, ужасный несчастный случай, — объяснил руководитель мастерской, приземистый ливиец.

— Как это случилось?

— Никто не знает… Хозяин, должно быть, очень рано появился в мастерской, и когда мы пришли, то обнаружили его мертвым.

— Есть ли свидетели?

— Ни одного.

— Это меня удивляет… Тешонк был опытным мастером. Не из тех, кто так глупо умирает. Нет, это преступление, и один из вас что-то знает.

— Вы ошибаетесь, — вяло запротестовал руководитель мастерской.

— Я это проверю сам, — пообещал Серраманна, хищно улыбаясь. — Требуется хороший допрос.