Владимир Андриенко. Под чужим знаменем: Курсант из Дабендорфа
Пролог Непрофессионал
Москва. Управление НКГБ СССР. 1943 год. Начальник 2-го управления комиссар государственной безопасности Максимов понял, что его агенты в Дабендофе провалились. Связи с группой больше не было. Они уже пропустили четыре сеанса. Надеяться не на что, и нужно готовить доклад начальству. И на этот раз не Меркулову, но лично Генеральному комиссару Берии. За операцию отвечал Максимов персонально. И капитан госбезопасности Наумов был его ставленником. Берия тогда сказал Максимову: — Смотри, Максимов! Мне нужно знать, что происходит в Дабендорфе. Немцы не просто так создали там школу для наших предателей. У истоков стоит генерал Гелен! Руководитель отдела «Иностранные армии Востока». В его руках вся оперативная разведка на советско-германском фронте! — Я это понимаю, Лаврентий Павлович! — Вся эта сволочь, что собралась под крылом у Власова доставит нам еще много хлопот. И я хочу знать, что они затевают! — Власов уже два раза посетил Дабендорф. И мы получили первые донесения от группы. Школа в Дабендорфе под контролем четырех разных ведомств. Начальником школы назначен генерал Трухин. Бывший генерал-майор Красной армии. Попал в плен к немцам в июле 1941 года. — Я знаю кто такой Трухин, Максимов. И этот контроль четырех ведомств не дает мне покоя. Каково основное направление подготовки? — Методика и практика пропагандистской деятельности. — А диверсионная деятельность в наших тылах? — Таких сведений у нас нет. В школе проводятся политические занятия, уделяется время строевой и физической подготовке. — Именно! Физической! Боюсь, что эта школа не так проста! — Я буду докладывать товарищ Генеральный комиссар! — Иди, Максимов! И вот группа провалена. Основная операция ничего не принесла! А других подготовленных агентов у него нет! Максимов вызвал к себе своего заместителя старшего майора Нольмана. — У нас беда, Иван Артурович, — сказал Максимов. — Дабендорфская группа? — догадался Нольман. — После ареста капитана Наумова была только одна шифровка. Нольман сказал на это: — Значит, Наумов пошел на сотрудничество. Если бы он молчал, то группа выходила бы на связь. — Мы не знаем, что могло там случиться, Иван Артурович. Не стоит делать преждевременных выводов. — Я только констатирую факты, Владимир Иванович. Никогда не считал Наумова хорошей кандидатурой. — Они дали 5 «концертов», Иван Артурович. — Всего 5 «концертов». А последняя шифровка сообщала о провале Наумова. И в гестапо ему смогли развязать язык. Он сдал всех. Максимов согласился с Нольманом. Скорее всего все было именно так, хотя сам Максимов верить в это не желал. — И теперь только ты, Иван Артурович можешь спасти положение. Ты сразу не согласился с моим планом и у тебя есть запасной вариант. Скажи мне что он есть. — Есть. — Пришло время задействовать его, Иван Артурович. Я не хочу докладывать о провале операции. Нам нужна группа в Дабендорфе. Что у тебя есть? Говори! — Студент истфака МГУ имени Ломоносова Андрей Рогожин. — Студент? — Именно так. — Он закончил разведшколу? — Нет, Владимир Иванович. Он пока даже не знает, что я выделил его среди иных студентов. — Ты сейчас серьезно, Иван Артурович? — Более чем. Владимир Иванович. |
