С неожиданным рывком он сдернул с меня пододеяльник. Моя первая реакция была странной и непредсказуемой. Из моего рта вырвался задушенный крик, полный ужаса, и я порывисто прикрыла руками свои грудь и интимное местечко между ног. Неестественный страх поразил меня и я внезапно устыдилась своей наготы. Я опустила подбородок к груди, и волосы покрывалом завесили меня со спины. Всё моё тело задрожало от утренней прохлады.

Несколько секунд он ничего не делал. Потом он положил палец на ямочку на моем подбородке и приподнял его, чтобы мы встретились глазами.

— Почему ты прячешься? — спросил он.

Я молча уставилась на него.

— Ты совершенна, — прошептал он.

Его слова отозвались в моем сердце. Он зацепил меня, как рыбку на крючок. Его палец прочертил линию от моего подбородка до самого горла.

— Так чертовски совершенна… — он улыбнулся внезапной, триумфальной, собственнической улыбкой. — …что я хочу предъявить на тебя свои права.

Я услышала свирепое удовольствие в его голосе. Он убрал свой палец и моя кожа затрепетала в том месте, где он был.

— Вся, блять, моя. До последнего миллиметра. Сегодня я ставлю на тебе клеймо моей частной собственности. С этого дня и впредь ты будешь только моей. Никто другой не может ни смотреть, ни прикасаться, ни брать то, что теперь моё. — Он сделал паузу. — Кому ты принадлежишь, женщина?

— Тебе. — Прошептала я хрипло.

Он кивнул.

— Хорошо. Убери руки за голову. — Это определенно был приказ, а не просьба. Мои глаза широко распахнулись от удивления, рот открылся, чтобы запротестовать, но никакие слова не шли. Только странное возбуждение забурлило в моей крови. Мне стало жарко и зябко одновременно. Его глаза были темными, повелевающими, полными желания и совершенно завораживающими. Я не могла отвести от него глаз. Медленно мои руки поднялись от треугольника волос между ног и моих грудей и сомкнулись у меня за головой.

Он позволил своему взгляду лениво скользнуть вниз по моему телу. Я сглотнула. Еще никогда я не чувствовала себя такой уязвимой и раскрытой.

— Ты влажная? — спросил он, прекрасно зная ответ.

— Да, — призналась я и устыдилась своей сексуальности, своего распутства, отсутствия благопристойности и этого отчаяния, с которым я его хотела. Я даже захотела спрятаться от него и осознания самой себя. Я закрыла глаза.

— Открой свои глаза, Оливия. — Его голос был низким и глубоким, требовательным. Я подчинилась.

— Раздвинь ноги, чтобы я мог видеть мягкую сладкую плоть моей сучки. — Он говорил мягко, но его глаза сверкали по-собственнически.

Я прикусила губу и уставилась в его жаркие глаза. Они пожирали меня. В них была страсть. Сильнейшая страсть. Никто и никогда так не смотрел на меня. Мой клитор инстинктивно отреагировал, яростно запульсировал, желая, умоляя. Медленно, я развела свои бедра.

Его глаза опустились к моей киске.

— Шире. — Скомандовал он.

Звенящие волны прокатились по мне, сосредоточившись в самом центре, заставляя меня чувствовать себя воском, плавящимся под жаром его взгляда. Простая неприкрытая правда была в том, что я хотела быть заполненной им. Я нуждалась в нём, чтобы унять боль. Я была полностью готова для его члена. Мои ноги медленно раздвинулись, когда мои ступни разошлись в стороны, простынь запуталась вокруг одного из моих коленей и натянулась, доставляя мне сладкую боль между ног, и греховное возбуждение разлилось вдоль всего позвоночника. Первоначальный порыв прикрыться исчез без следа. Теперь я хотела, чтобы он смотрел на меня. Я хотела видеть в его глазах блеск и алчность от того, на чём стоит клеймо его собственности.