— Одним словом, вы предлагаете деньги мне и Ирене?

Она повела плечами.

— Я настолько богата, что могу дать их вам, если вам нужно! — добавила она.

Князь слегка нахмурил брови.

— Дорогая моя, — произнес он, — к чему вы волнуетесь. Я вам уже все сказал.

— Нет, вы ее соблазнили… самым бессовестным образом… посредством обмана. Она обесчещена. Чем хотите вы загладить это преступление?

Сергей Сергеевич отвечал, не изменяя своей полуулыбки:

— Я вижу, что вы сердиты на меня, сердиты на мое поведение относительно вас, которое, признаюсь, не было безупречным. Но будем справедливы, всякий другой поступил бы так же на моем месте. Я совершенно случайно встречаю очаровательную молодую девушку и от нее же самой узнаю, что она ваша дочь…

Он прервал речь.

— И тогда, — докончила Анжель, — вы сказали себе: дочь известной кокотки, к чему стесняться? Мне не удалось добыть… купить мать, я возьму дочь. Это будет прекрасной местью и блестящим успехом в полусвете на эту зиму. Анжель, конечно, рассердится, что над ней подшутили, захватив тайком ее сокровище. Но дело будет сделано — не воротишь, и если в один прекрасный день она приедет ко мне, ну что ж, я аристократ, богач, выну свою чековую книжку, вырву один листочек, на котором напишу цифру, какую она мне назначит. Мы будем больше чем в расчете.

Глаза Анжелики Сигизмундовны блеснули злобным огнем.

— Если бы дело касалось меня одной, это было бы очень хорошо. Я лучшего не стою!

Она была прекрасна в своем черном наряде, с матовой бледностью лица и сверкающими глазами.

— Но, — продолжала она, медленно отчеканивая каждое слово и вставая с места, — я мать и не хочу, чтобы моя дочь стала такой же, как я.

Князь слушал ее неподвижно, слегка бледнея при этих словах, но оставаясь невозмутимым.

XIII

НЕОЖИДАННОЕ ОТКРЫТИЕ

— Дело не во мне, — продолжала говорить между тем Анжель, — а в Ирене. Я сделала из нее честную девушку, в полном смысле этого слова. Вы это знаете лучше, чем кто-либо, потому что она поддалась вам по своей невинности, чистоте, неопытности, по всем этим качествам, которыми я дорожила в ней, как скупой дорожит своим золотом. Она не знала, кем была ее мать, и когда я приезжала к ней, то надевала платья, которые никогда не носила, чтобы моя грязь не могла коснуться ее даже через мою одежду. Вы все это знали, князь, потому что бедное дитя говорило вам о своей матери в выражениях, показывавших, что я ничем не омрачила ее чистоты. На этом-то вы построили ваш план опытного ловеласа, пользуясь ошибкой ее детского воображения, происшедшей вследствие сна и плохо понятых слов матери. Вы заставили ее считать себя избранным мною для нее и убедили ее, что я издали одобряю ее любовь к вам. Подлая, низкая западня! Все это, милостивый государь, недостойно честного и порядочного человека.

Сергей Сергеевич сжал руку, лежавшую на столе, отделявшем его от Анжель.

— Анжелика Сигизмундовна, — сухо отвечал он, — вы напрасно меня оскорбляете, так как здесь нет мужчины, у которого я мог бы просить удовлетворения за ваши дерзости!

— Так же, как нет мужчины, который мог бы дать вам пощечину, убить вас, отомстить вам за честь моей дочери.

Князь встал.

Его взгляд встретился со взглядом Анжель, он прочел в нем столько ненависти и истинного горя, что вздрогнул.

С минуту он молчал.

Лицо его снова приняло спокойное, насмешливо-любезное выражение, и он прибавил совсем уже другим тоном:

— Поговоримте толком.