— Что вы собираетесь делать?

 — Встретиться с Фогелем, убедиться в том, что мой отец еще жив, потом взять свои деньги и исчезнуть. Фогель без труда сможет предоставить мне любой документ, какой я захочу. Я могу выдавать себя за представительницу самое меньшее пяти различных наций. Именно поэтому они сначала решили втянуть меня в игру. Ведь все это большая игра, не так ли? Одна большая игра.

 — Куда вы хотите направиться?

 — Обратно в Испанию, — не задумываясь, ответила она. — В то самое место, откуда все началось.

 — Расскажите мне о нем, — попросил Нойманн. — Я должен думать о чем-нибудь еще, кроме этой треклятой дороги.

 — Это место находится в предгорьях Пиренеев. По утрам мы отправляемся на охоту, а днем садимся на лошадей и едем в горы. Там протекает замечательная речка с глубокими, холодными плесами, и мы остаемся там до вечера, попивая ледяное белое вино и обоняя аромат эвкалиптов. Я очень часто представляла себе это место, когда мной особенно сильно овладевало одиночество. Иногда мне казалось, что я вот-вот сойду с ума.

 — Судя по вашему описанию, место совершенно восхитительное. Если вам вдруг понадобится конюх, не забудьте обо мне.

 Кэтрин взглянула на него и улыбнулась.

 — Вы были великолепны. Если бы не вы... — Она не договорила. — Мой бог, я не могу даже представить...

 — Не стоит об этом говорить. Рад, что смог оказаться полезным. Но, хотя мне совершенно не хочется портить вам настроение, должен напомнить, что мы все еще в опасности.

 — Не сомневайтесь, я это понимаю.

 Она докурила сигарету, приоткрыла маленькую щелочку в окне и выпихнула туда окурок. Он ударился о мокрый асфальт, но успел рассыпаться искрами, прежде чем погас. Кэтрин откинулась на сиденье, закрыла глаза. Слишком долго она действовала, повинуясь страху и непрерывному адреналиновому подстегиванию. Теперь изнеможение начало брать верх. Мягкое покачивание фургона убаюкивало ее, и она почувствовала, что проваливается в зыбкую полудрему.

 Нойманн снова заговорил.

 — Фогель никогда не называл мне вашего настоящего имени. Как вас зовут?

 — Мое прежнее имя было Анна Катарина фон Штайнер, — отозвалась она сонным голосом. — Но я предпочла бы, чтобы вы по-прежнему называли меня Кэтрин. Понимаете ли, Курт, перед тем как послать Анну в Англию, Фогель убил ее. Боюсь, что Анны больше не существует. Анна мертва.

 Голос Нойманна теперь доносился до нее откуда-то издалека, словно из противоположного конца длинного туннеля.

 — Как же получилось, что такая красивая, умная и образованная женщина, как Анна Катарина фон Штайнер, стала такой?

 — Это очень хороший вопрос, — пробормотала она, а затем усталость наконец-то взяла верх, и она уснула.

  Это сохранилось только в ее снах, которые заботливо уносят ее от реальных забот в далекое прошлое. Теперь она видит это отдельными отрывочными эпизодами  —  украденные воспоминания. Иногда она видит своими собственными глазами, как будто вновь переживает это, а иногда сон показывает ей происходившее со стороны, и она ощущает себя зрителем на трибуне.

  Этой ночью она вновь переживает давние события.

  Она лежит у озера. Папа позволяет ей гулять одной. Он знает, что она не полезет в воду — вода слишком холодная для купания,  —  и знает, что она любит в одиночестве вспоминать о матери.

  Уже осень. Она принесла с собой одеяло. Высокая трава на краю озера еще сырая после утреннего дождя. Ветер раскачивает верхушки деревьев.