— О, да ты обжегся соком букши? — спросила она на беглом мандарине. — Как же тебя угораздило? Даже малые дети знают, как это опасно. Ну что ж, пойдем, обработаю мазью — ожоги быстро не сойдут, но хотя бы боль поутихнет.

Она провела Тео в небольшую светлую комнату, где свежо и сладко пахло аптечными травами и настойками. Осмотрев ожоги на ладонях, она велела Тео закатать рукава, чтобы посмотреть, как далеко распространилось воспаление.

— Что, все плохо? — спросил он, заметив, как она нахмурилась.

— Нет, — поспешно ответила она. — Необычные у тебя татуировки. Я только однажды такое видела, давно.

— А что это за бурша?

— На самом деле названий у этого растения много: купырь, дягиль, боржавка, медвежья лапа. Но в этих краях его называют буршей. Если бы ты присмотрелся, то заметил бы, что весь стебель покрыл мельчайшими шипами. Попадая на кожу при ярком солнечном свете, яд вызывает сильнейшие ожоги, а иногда и удушье и паралич. Даже капля сока вызывает сонливость, которая затягивает в безвозвратную тьму. Яд бурши сжимает сердце и замедляет его биение, пока кровь не начинает ползти холодным сиропом и вскоре останавливается совсем. Так что ты еще легко отделался.

— Я видел целые заросли. Выше моего роста.

— В свое время буршу завезли как замену силосу, которой не страшны ни зной, ни засуха, ни ночные заморозки. Урожайность бешеная, и даже без подсева. Вокруг каждого селения выделили поля под новую культуру. Но оказалось, что бурша легко дичает, вырождается в ядовитый подвид.

— Почему же ее просто не вырубили?

— Это не обычный сорняк. Бурша и в природе отличается несусветной выживаемостью, приспосабливается к любой почве и быстро пускает корни, а биоинженерия приумножила это. Единственный способ избавиться от побегов — залить землю керосином и поджечь, а потом несколько раз перепахать поле — но и это не спасет, если где-то осталось хотя бы одно семя. Они прорастают в разное время и могут лежать в земле до двенадцати лет. На каждом растении — десятки тысяч семян, которые разлетаются с порывами ветра. А когда они попадают в почву и раскрываются, то выпускают эфирные масла, которые тормозят все остальные всходы. Так что год за годом возделанные поля исчезали под ползучей линией зарослей, люди снимались с насиженных мест, потому что земля перестала кормить их. А ведь когда-то здесь была плодородная долина…

Она обработала ожоги пахучей мазью, от которой у Тео тут же перехватило дыхание и заслезились глаза, и плотно перебинтовала его ладони.

— Ну, вот и готово.

— Извините, мне нечем заплатить, — ответил Тео по-немецки, пристально вглядываясь в ее лицо.

Она вздрогнула и отвернулась.

— Я много лет не разговаривала на родном языке. Откуда ты родом?

— Из Ганзы.

— Я бывала там когда-то, очень давно… Далеко же тебя занесло. Кара-Чолок находится в стороне от туристических маршрутов. В этих краях редко появляются чужаки, обходят нас стороной, как прокаженных, — боятся, что к одежде или обуви прицепится спорыш бурши.

— Да, я немного заплутал. Но мне даже нравится бродить вот так, без четкого маршрута.