Так и пробираемся все глубже и глубже в леса, все выше и выше в горы – по подсказкам возницы идем, ориентируемся по горным вершинам вокруг нас. Ну и в карту заглядываем, как же без этого. А если начистоту, то здесь и сейчас у нас всего одна дорога к перевалу, с которой не то что свернуть, сойти не получится. Слишком уж снега по сторонам много.

Ночевали под огромной елью. Старое дерево вольготно раскинуло в стороны свои колючие ветви, словно бы опираясь нижними лапами на землю. Под ними и образовался просторный шатер с мягким ковром из хвойных сухих иголок. Пришлось немного обрубить нижние сухие сучки, почистить внутреннее пространство этого роскошного по зимним лесным меркам ночлега. Тут и заночевали, и даже костерок запалили. Ну и горячее приготовили. Снега натопили в ведре, кашу сварили. Все необходимое-то для этого у нас есть в НЗ. Семен лошадку обиходил, напоил потом теплой водой, в торбе овса задал.

Утром пошли потихонечку дальше. Маяковский так и не очнулся, и это плохо. А Миша зашевелился, периодически с фанерки в снег спрыгивал и старался хоть немного пешочком пройтись. А догнали нас как раз к обеду…

Погоню, как ни удивительно, заметил потихонечку начинавший приходить в себя штурман. Окликнул нас с Семеном, показал куда-то вниз. Ну, мы и присмотрелись, как смогли. Солнце яркое, от снега отражается, слепит глаза, заставляет щуриться все время. Тем не менее разглядели внизу черные точки. Не радует, что погоня на лошадях. Через час, другой нас и нагонят. А до перевала нам идти еще столько же, час или два, если выдержим. Потому как сил больше нет. И лошадка заморилась, нужно привал устраивать.

Быстро воду вскипятили, чаек заварили. Перекусили, отдышались, в себя пришли. Пора. Тут я Семена и озадачил:

– Бери карту и уводи людей. Это приказ! – оборвал начавшиеся было возражения. Помолчал, выдохнул. – Кроме тебя с этим никто не справится. Всем это понятно?

Инженер и штурман только головами кивнули. Штурман, правда, сразу сморщился, зашипел от боли. Сотрясение дало о себе знать.

– Командир, – попытался что-то сказать Миша, но был мной сразу же оборван.

– Так нужно. И по-другому никак! Да вы и сами это прекрасно понимаете…

Понимают. Каждому заглянул в глаза, с каждым простился. Все… Поторопил Семена:

– Документы мои забери. Джунковскому лично в руки отдашь. Эти немцы за мной идут. Вы им не интересны. Все, прощай. Не теряйте времени!

Это место мне сразу приглянулось. Здесь долинка сужается, дорога наша резко вверх поднимается, да с двух сторон огромными елями сдавливается. Вот как раз за одной из них я себе позицию и облюбовал. Слева и справа меня тяжело будет обойти. Все вижу. Значит, все и простреливаться будет.

Сняли с Семеном «максим», отнесли под ель. А тут бугор непонятный. Разгребли снег. Муравейник оказался. Простите, мураши, но у меня выхода нет. А за такой подарок спасибо. Разворошили верхушку, пулемет установили. Жаль, что щитка нет. Семен уже и короба с лентами принес.

Кивнул товарищам, попрощался то есть, отвернулся, улегся на разбросанную хвою муравейника. Нечего тут рассусоливать!

За спиной снег заскрипел, полозья запищали. Не выдерживаю и все-таки оглядываюсь. Уходят в тишине и молчании мои друзья, скрываются среди деревьев за изгибом дороги.

Лежать и просто так дожидаться противника не стал. Проверил патроны в револьвере, убрал его на место. «Маузер» к кобуре пристегнул, рядышком аккуратно положил. Спустился вниз, осмотрел еще раз склоны. Ну нет у меня желания здесь и сейчас умирать. Если что, постараюсь уйти вон на тот склон. Деревьями прикроюсь, а там что-то вроде небольшой складки, ложбинки имеется. Вверх по ней и буду пробираться. Так что не все так печально, побарахтаемся еще! Только нужно будет постараться каким-то образом погоню за собой увлечь… И самолеты в небе еще мешаются…

Вернулся назад, утоптал снег на ту сторону дороги, устроил лежку за стволом дерева.