Мейзи от удивления лишилась дара речи, а он воспользовался этим, чтобы снять с нее куртку, стянуть брюки и усадить, чтобы она могла снять туфли.

— Кроме того, — добавил мужчина, внимательно оглядев ее хрупкую фигурку в изумрудно-зеленом лифчике в розовый цветочек и таких же трусиках, — все очень привлекательно, Мейзи, но поверьте, вы — не мой тип, поэтому вам ничего не грозит. Вставайте!

Он схватил покрасневшую Мейзи на руки, чтобы отнести вниз.

— Идите под душ. Горячей воды у нас много, так что стойте, пока хорошенько не прогреетесь, — заявил он, опустил ее на пол и открыл дверь ванной комнаты.

— Но мне не во что переодеться!

— Я подберу вам что-нибудь. А вы делайте, что вам сказали.

Мейзи с наслаждением понежилась под горячим душем. Потом, выйдя, закуталась в большое полотенце, а другим, поменьше, обмотала голову. Тут она поняла, что яхта снова на ходу. Интересно бы понять, в каком направлении она движется — к порту Мэнли или к острову Пил-Айленд?

В дверь постучали.

— Да? — отозвалась она.

— Откройте другую дверь, — проинструктировал ее Раф Сандерсон. — Она выходит в каюту на корме. Там, на кровати, вы найдете одежду. Не слишком долго возитесь, потому что, когда брошу якорь, я приготовлю вам теплое питье.

— Есть, сэр, — пробормотала Мейзи, но подчинилась.

В каюте на корме стояла двуспальная кровать, накрытая стеганым шелковым покрывалом. Ее ноги утопали в пушистом ковре.

Мейзи взглянула на ворох одежды на кровати. Вещи были слишком велики для нее, но выбирать не приходилось.

Она вытянула из вороха зеленые спортивные брюки и невероятно уютный кремовый свитер крупной вязки. Он явно был не новым, но безукоризненно чистым, однако хранил едва уловимый запах духов.

Интересно, чьи же это вещи? — подумала Мейзи.

Никакой обуви не было, но нашлась пара носков.

Наконец, Мейзи взглянула на свое отражение в зеркале туалетного столика. Свои непокорные кудри она просто расчесала пальцами. Не понравилось ей лишь выражение глаз — они выдавали ее нервозность.

Раздался лязг якорной цепи. Выглянув в иллюминатор, она немедленно узнала извилистую белую песчаную береговую полосу бухты Хорсшу на острове Пил-Айленд и закусила губу. Значит, он не вернулся в Брисбен.

Пока она соображала, что же ей делать дальше, Раф крикнул, что кофе готов.

— Как вы себя чувствуете? — поинтересовался он, когда они сели напротив друг друга в кубрике.

На этот раз кофе, налитый из кофейника, был таким, как положено, — настоящим, горячим. Мейзи уловила привкус бренди.

— Я… отлично, — ответила она. — Мне стало намного теплее. Да, спасибо за одежду.

— Это вещи моей сестры Сони, которая иногда плавает со мной… если вам это интересно, — сказал он сдержанно.

Мейзи решила промолчать.

— Гм… Ваши щеки снова немного порозовели. Это точно, что вы беременны?

— А что?

— Видите ли, если это так, вам бы следовало воздерживаться от таких, видимо, естественных для вас, рискованных поступков, вроде ныряния с яхт и борьбы с волнами.

— Мой доктор сказал, что мне нет необходимости баловать себя.

Он поднял бровь.

— Видимо, ваш доктор и вы вкладываете разный смысл в это понятие. Тем не менее, вы, похоже, ответили этим на оба моих вопроса.

— Оба?

— Да. Вы не только беременны, но к тому же, вы и мысли не допускаете потерять ребенка, — сказал он, посмотрев ей в глаза.