Во время коротких передышек боевой пыл поддерживался рассказами Тайфера, храброго барда. Сидя на коне и не обращая внимания на свои и вражеские снаряды, он рассказывает воинам о Роланде и его храбрецах:

В этом месте рассказа Симона возбуждение молодых людей из окружения короля Филиппа достигло предела. Они выкрикивали воинственный клич: «Да здравствует святой Денис!..» — и смеялись, подкрепляемые вином с пряностями.

— Какое прекрасное занятие — война! — воскликнул, прервав рассказчика, Филипп.

— Прекрасное и желанное, как женщина! — добавил Готье, брат Симона.

— Нет, брат, война ужасна, — сказал Симон. — Наш господин понял это вечером первого же дня, когда он переступал через тела всех этих мертвецов, большая часть которых была его друзьями. Говорю вам, я видел, как он плакал, он, самый свирепый из всех воинов. Он был ранен и опирался на руку Рыцаря в маске. Лицо герцога было испачкано кровью, он шептал: «Дети мои, бедные мои дети!» Оруженосцы принесли факелы и воткнули их в грязь. Гийому протянули еду, он оттолкнул миску, лишь выпил вина. Кругом слышались только стоны раненых, карканье ворон и крики чаек. Несмотря на победу, все чувствовали себя угнетенно. Наконец герцог заговорил: «Пусть никто из вас не забудет, — сказал он, — что законно принадлежащая нам земля обошлась ценой стольких потерь!» — «Брат, — сказал епископ О дон, снимая шлем, — Бог позволил нашему оружию одержать победу. Бог вложил оружие в наши руки. Бог хотел смерти наших врагов. Хныкать, как старая женщина, — значит, оскорблять Бога!» Все замерли: что сделает Завоеватель в ответ на эти грубые слова? Даже не пытаясь скрыть слезы, Гийом поднял лицо к брату: «Молю Бога, чтобы вы оказались правы, епископ Байенский, но рука Господня тяжела!» — «Мой брат, пусть исполнится Его воля, а не наша. Смотрите, вот идет бард Тайфер. Весь этот долгий день Бог хранил его. Бард, поведай нам о кончине графа Роланда!» Тайфер вытащил из-под кольчуги маленькую лютню и запел:

Теперь все молодые воины зарыдали.

Рассказчик, весь в слезах, как и остальные, становится на колени:

— Друзья мои, помолимся за храброго Роланда и его товарищей. Помолимся также за нормандцев и англичан, принявших смерть во славу Господа.

Король подал пример и опустился на колени рядом с Симоном де Крепи. Все сделали так же.

* * *

Годы, последовавшие за завоеванием Англии Гийомом, были самыми счастливыми в жизни Анны. Она с волнением присутствовала на бракосочетании Филиппа с Бертой, дочерью Флорана, графа Голландского, и Гертруды Сакской, приемной дочери Роберта де Фризона. Но очень скоро Берта начала ревновать Филиппа к матери. Анна опечалилась и решила как можно реже появляться при дворе.

Год 1072-й, начавшийся с празднеств по случаю бракосочетания короля, закончился слезами и трауром. Готье, старший сын Рауля, был убит во время войны в Витри, недалеко от Реймса. Горе Рауля было безмерным. Он устроил сыну пышные похороны, на которых присутствовали король Филипп, его брат, многие бароны и епископы. По этому поводу Рауль сделал значительный вклад в монастырь Святого Реми и просил епископа Эримана, настоятеля монастыря, помолиться за упокой души Готье. Поддержанный Анной и Симоном, граф удалился на время к амьенским монахам-августинцам, но не обрел там покоя, которого искал.

В Крепи он вернулся желчный, усталый и внезапно постаревший. Нежность и участие Анны ничего не изменили.