Пунцовый, как платье его невесты, герцог молча поклонился.

— Моя дорогая, герцог Гийом рассказал мне о вашей встрече. Неужели же в вашей стране так принято, чтобы девушки скакали по лесам без сопровождающих?

Многие обратили внимание на приступ раздражения, вмиг овладевший Анной.

Адель пришла на помощь королеве.

— Брат, не сердитесь. Направляясь помолиться в свитое место, королева случайно потеряла свою свиту.

— Странные иногда случаются встречи: направляешься в святые места, а встречаешь мужчину, — пробормотал король.

Солнце медленно садилось у подножия дерева, на коврах были разложены подушки, чтобы дамы могли отдохнуть в тени. Стоял прекрасный летний вечер, наполненный шорохом насекомых и пением птиц. В окрестных полях слышалось пение жнецов. Это был час, когда все в природе успокаивается, когда уставший от зноя рассудок лениво переключается с одного предмета на другой, а расслабленное тело наслаждается свежестью вечера и вином. Все было спокойно. Каждый наслаждался этими минутами, позабыв во время этой приятной передышки былые ссоры, ненависть, зависть, злобу, заговоры, составлявшие повседневную жизнь странствующего двора короля Франции. Раскинувшись на подушках, Анна ощутила сейчас чувственное желание.

Возлежавшая рядом с ней Матильда приподнялась и положила голову королеве на плечо:

— Знаешь, мне бы хотелось, чтобы ты спела русскую песню.

— Попозже… сейчас так хорошо!

— И все же я попрошу Оливье д’Арля — пусть сходит за инструментом.

— Как хочешь, — томно сказала Анна.

Дочь Бодуэна Фландрского встала и что-то прошептала на ухо юноше. Он тотчас бегом кинулся исполнять поручение. Матильда вернулась к подруге. Скоро молодой человек вернулся, неся гусли королевы и свою арфу.

— Королева, а что, если мы споем песню урожая, которой вы меня научили?

Анна взяла в руки гусли и устроилась поудобнее. Взяв несколько аккордов, она запела на родном языке, славя лето, солнце, заставляющее зреть хлеба, а девушек — расцветать. Матильда подтягивала по-русски.

Прошло вечернее оцепенение, улетучились летняя вялость и нахлынувшие было желания. В спокойствии вечера звучала музыка, которая могла растормошить самого неуклюжего рыцаря и самых меланхоличных дам. Привлеченные музыкой, слуги из замка — от стражей до поваров, от кастелянш до служанок, от монахов-переписчиков до садовников, от свинопасов до прядильщиц льна, — все побросали работу и устроились: кто на пороге, кто свесившись из окон или сидя в пыли. Все затаив дыхание слушали высокий и чистый голос королевы, певшей на незнакомом прекрасном языке.

Анна научила Матильду этой песне, и подруга присоединилась к королеве и Оливье, ударяя в ладоши. После этой спели другую, потом еще одну. Была уже глубокая ночь, когда все трое замолчали. Раздались возгласы и аплодисменты. Даже король выглядел довольным, он подошел и нежно поцеловал жену в щеку. Что же касается герцога Нормандского, то он еще не вполне пришел в себя после встречи с безрассудной всадницей, снившейся ему каждую ночь с момента встречи. Обычно весьма словоохотливый, герцог оставался молчаливым, будучи не в силах глаз отвести от той, кого называл Морой.

Все отметили необычное его поведение.

— Гийом, ты смотришь на королеву, как будто она — привидение.

— Можно сказать и так, Генрих.

Король подозрительно посмотрел на него. Он никогда особенно не любил Бастарда из Нормандии, порученного ему Робертом Великолепным еще зимой 1034 года, когда тот отправился во Святую землю (чтобы не просить у Бога прощения за свои многочисленные прегрешения, Роберт Великолепный умер на обратном пути). По словам его казначея Тустена де Дрё, графа де Вексен, Роберта отравили.