— Сеньор?! Вы — здесь?

— Что делает этот мужчина в твоей постели?

— Он вчера спас мне жизнь. Я же говорил вам.

— Ты не сказал, что он так уродлив. Как его зовут?

— Порезанный, ваше величество, — ответил за Оливье сам Филипп, — я служу сеньору де Шони.

— Хорошо. Ты рыцарь?

— Нет еще.

— Ты спас моего нежного друга, и я благодарен тебе за это. А теперь вставай, — обратился он к Оливье.

— Государь, я…

— Не жеманься, я уже видел голых мужчин. Ну-ка, живо!

Филипп слез с кровати, стыдливо прикрыв свой напряженный член. Его вид вызвал у короля приступ нежности.

— Жаль, что такое прекрасное тело увенчано такой уродливой рожей! Если бы ты хоть отрастил волосы… Ладно, оденься — со мной на охоту поедешь.

— Сеньор, он вчера был ранен, ему нужен отдых, — сказал Оливье, обуваясь.

— Рана пустяковая, это и так видно. Небольшая охота ему не повредит. Разве я не прав? — обратился король теперь прямо к Филиппу. — Напомни-ка мне твое имя.

— Порезанный, господин.

— Ну так как, Порезанный, я прав или нет?

— Да, ваше величество, вы совершенно правы.

— Поторопимся же, олень уже с нетерпением ожидает нас. Оливье, распорядись, чтобы оседлали для твоего друга коня.

Генрих удалился, окруженный оруженосцами и молодыми придворными.

— Первый раз вижу, — сказал Оливье, — что король заинтересовался человеком, прости, но — не отличающимся красотой… Я думаю, он был поражен видом твоего хера.

— Хоть что-нибудь у меня еще осталось… Помоги-ка мне одеться, это проклятое плечо так болит.

— Старая Эрменгарда говорила, что тебе надо отдохнуть.

— Разве у меня есть выбор?

— Пожалуй, нет, — сказал Оливье, смеясь.

— Почему ты сказал королю, будто я спас тебе жизнь? Это ведь неправда.

— Ну и что? Если бы тебе пришлось спасти меня, ведь ты бы спас? А милость короля не повредит.

— Но зачем ты это сделал?

— Ты мне просто нравишься…

Филипп сделал резкое движение.

— Но вовсе не так, как ты думаешь. Просто нравишься — потому что ты не похож на других и кажешься таким же, как и я, одиноким.

— Я не очень хорошо понимаю, что ты говоришь, повтори.

— Я говорю, что предлагаю тебе свою дружбу. Поторопись, король ждет нас.

Глава восемнадцатая. Сентябрь 1052 года

Хотя лето подходило к концу, все еще стояла невыносимая жара. Урожай был хорошим, и зерно было убрано в закрома. Наконец-то Франция увидела, что призрак голода понемногу исчезает. Больше стало праздников — к великой радости знатных людей и простых вилланов. По всему королевству устраивались охоты, состязания лодок, пляски, игрища и рыцарские турниры, имевшие особенно большой успех.

Церковь неодобрительно относилась к этим языческим увеселениям и старалась сопровождать их религиозными церемониями, которые для добродушных простолюдинов делались очередным развлечением. И как было не восхищаться богатством церковного облачения, золотом, сверкавшим на одеждах епископов во время Больших месс на открытом воздухе! Также простому люду казалось, что они слышат голоса ангелов, а вовсе не обычных певчих. Новая королева и ее первенец принесли благополучие. В храмах было полно людей, пришедших поблагодарить Господа. Они призывали Божье благословение на короля и королеву.

Потребовалось все умение Бодуэна Фландрского вести переговоры и вся нежность графини Адели, чтобы Генрих дал разрешение Анне съездить в Руан, где должны были крестить сына Гийома и Матильды.