— Люди видят только то, что хотят видеть, — грустно сказала Роанна. — Дядя Гарлен обожает слушать звук собственного голоса, а тетя Глория просто дура.

— Как здоровье мисс Люсинды? Роанна покачала головой.

— Доктор Грейвз прописал ей успокоительное. Она слишком любила Джесси и теперь плачет не переставая.

Для Люсинды это был действительно страшный удар, подорвавший ее здоровье. Все свои надежды она возлагала на Джесси и Уэбба, а теперь они рухнули — Джесси мертва, а Уэбба подозревали в убийстве. Все время, пока они были на похоронах, Роанна надеялась, что бабушка подойдет к Уэббу и скажет, что не верит в его виновность. Но этого не произошло. Неужели бабушка не видит, как необходима сейчас Уэббу, ее поддержка? Или она слишком убита горем и ничего не замечает?

Думая о будущем, Роанна не испытывала ничего, кроме страха.

— Мы получили результаты вскрытия, — сказал Боули Уэббу на следующий день после похорон.

Разговор опять проходил в конторе Боули, и Уэббу казалось, что с того дня, когда произошло убийство, он провел в этом месте больше времени, чем где-либо еще.

Ему приходилось скрывать свои чувства под взглядами многочисленных глаз, потому что чувствовал инстинктивно — они только и ждут, чтобы он сорвался. Зажав себя в кулак, держался из последних сил. Прежние друзья теперь шарахались от него, как от прокаженного, деловые партнеры, казалось, втайне были довольны, что на него обрушилось столько испытаний, а большая часть любящих родственников считала убийцей. Одна Роанна не побоялась подойти к нему со словами участия. Причастна ли она к убийству? Он ничего не знал, видел только, что теперь и она тоже избегает его. Та самая Роанна, которая в детстве так любила сидеть у него на коленях.

То, как она сейчас выглядела, не могло не огорчать его. Он знал, что девочка опять ничего не ест и худеет прямо на глазах, в лице ни кровинки. Что-то еще неуловимо изменилось в ее облике, но что — он не мог понять. Его мысли были прерваны голосом шерифа:

— Вы знали, что Джесси беременна?

Хорошо, что Уэбб сидел, а не стоял, иначе у него подкосились бы ноги. Остолбенев, он смотрел на Боули.

— Понятно, — произнес шериф. Дело становилось все более запутанным. У него не было никаких улик, он не смог бы предъявить обвинение даже комару. Алиби Уэбба подтвердилось. Единственная реальность — труп. Труп беременной женщины, как показало вскрытие.

— Она была примерно на седьмой неделе. Вы не замечали, у нее не было рвоты или чего-нибудь в этом роде?

Уэбб покачал головой. Он все еще не мог выйти из оцепенения. Семь недель. Это был не его ребенок. Джесси обманывала его. Он попытался собраться с мыслями. Значит, она обманывала его, а он об этом даже не подозревал. О ней не ходило никаких сплетен, а в их маленьком городке, где все на виду, это должно было произойти обязательно. Стоит сказать Боули, что ребенок не его, и вот оно — веское основание для убийства. Убийцей мог быть ее любовник. Но кто он? Не имея никаких зацепок, разве можно найти его. Значит, убийца Джесси останется безнака-занным. Бессильный гнев охватил Уэбба. Гнев на Джесси, которая изменяла ему, на родных, которые отвернулись от него, а главное — на самого себя.

— Если она это даже знала, — хрипло сказал он, — то мне она не говорила ничего.

— Некоторые женщины не догадываются о своем положении довольно долго. Моя жена только на третьем месяце сообразила, что у нас будет первый ребенок, хотя тошнило ее все время. Не понимаю, почему это называется «утренняя тошнота» — ее тошнило утром, днем, вечером и ночью, а она ни о чем не догадывалась. Но потом, когда пошли другие дети, она сразу соображала, в чем дело. Мне очень жаль, Уэбб.