26-го октября. Пятница. Вечер.

 Я нездоров, и нездоровье мое неприятное, потому что оно может вынудить меня лечь. А это в данный момент может повредить мне в "Г(удке)". Поэтому и расположение духа у меня довольно угнетенное.

 Сегодня я пришел в "Г(удок)" рано. Днем лежал. По дороге из "Г(удка)" заходил в "Недра" к П. Н. Зайцеву. Повесть моя "Дьяволиада" принята, но не дают больше, чем 50 руб. за лист. И денег не будет раньше следующей недели. Повесть дурацкая, ни к черту не годная. Но Вересаеву (он один из редакторов "Недр") очень понравилась.

 В минуты нездоровья и одиночества предаюсь печальным и завистливым мыслям. Горько раскаиваюсь, что бросил медицину и обрек себя на неверное существование. Но, видит Бог, одна только любовь к литературе и была причиной этого.

 Литература теперь трудное дело. Мне с моими взглядами, волей-неволей (отражающимися) в произведениях, трудно печататься и жить.

 Нездоровье асе мое при таких условиях тоже в высшей степени не вовремя.

 Но не будем унывать. Сейчас я просмотрел "Последнего из могикан", которого недавно купил для своей библиотеки. Какое обаяние в этом старом сантиментальном Купере! Там Давид, который все время распевает псалмы, и навел меня на мысль о Боге.

 Может быть, сильным и смелым он не нужен, но таким, как я, жить с мыслью о нем легче. Нездоровье мое осложненное, затяжное. Весь я разбит. Оно может помешать мне работать, вот почему я боюсь его, вот почему я надеюсь на Бога.

 * * *

 Сегодня, придя домой, ждал возвращения Таси (у нее ключи) у соседа-пекаря. Он заговаривал на политические темы. Поступки власти считает жульническими (облигации etc.). Рассказал, что двух евреев-комиссаров в Краснопресненском совете избили явившиеся на мобилизацию за наглость и угрозы наганом. Не знаю, правда ли. По словам пекаря, настроение мобилизованных весьма неприятное. Он же, пекарь, жаловался, что в деревнях развивается хулиганство среди молодежи. В голове умелого {так в тексте} то же, что и у всех - себе на уме, прекрасно понимает, что б(...) жулики на войну идти не хотят, о международном положении никакого понятия.

 Дикий мы, темный, несчастный народ.

 * * *

 Червонец - 6500 руб. Утешаться можем маркой: один доллар --69 миллиардов марок. В Гамбурге произошли столкновения между рабочими и полицией. Побили рабочих. Ничего подобного нашему в Германии никогда не будет. Это общее мнение. Л(идин), приехавший из Берлина, по словам Сок(олова)-М(икитова), которого я видел сегодня в "Накануне", утверждает, что в "Изв(естиях)" и "Пр(авде)" брехня насчет Германии. Это несомненно так.

 * * *

 Интересно: Сок(олов)-М(икитов) подтвердил мое предположение о том, что

 Ал. Др(оздов) - мер(за)вец. Однажды он в шутку позвонил Др(оздову) по телефону, сказал, что он Марков 2-й, что у него есть средства на газету и просил принять участие. Др(оздов) радостно рассыпался в полной готовности. Это было перед самым вступлением Др(оздова) в "Накануне".

 * * *

 Мои предчувствия относительно людей никогда меня не обманывают. Никогда. Компания исключительной сволочи группируется вокруг "Накануне". Могу себя поздравить, что я в их среде. О, мне очень туго придется впоследствии, когда нужно будет соскребать накопившуюся грязь со своего имени. Но одно могу сказать с чистым сердцем перед самим собой. Железная необходимость вынудила меня печататься в нем. Не будь "Нак(ануне)", никогда бы не увидали света ни "Записки на манжетах", ни многое другое, в чем я могу правдиво сказать литературное слово. Нужно было быть исключительным героем, чтобы молчать

 в течение четырех лет, молчать без надежды, что удастся открыть рот в будущем.