Андрей Ветер. Под сводами высокой лжи
ТАТЬЯНА
– Алло? Ты не спишь? – услышала она голос Павла Костякова. – Уже не сплю. – Таня, – в голосе Костякова Татьяне послышалась тяжесть, словно что-то рухнуло на пол в пустом пыльном подвале и отдалось эхом в огромном чёрном пространстве. – Что случилось? – спросила она. – Я с плохими новостями… Она затаила дыхание, переложила трубку в другую руку. Тиканье будильника сделалось неожиданно громким и гнетущим, секундная стрелка рывками продвигалась вперёд, неумолимо выталкивая из сгустившегося вдруг пространства нечто безликое и вместе с тем ужасающее. – Что случилось? – повторила Татьяна, с трудом выдавливая слова. – Юра в морге… Таню окатило холодом. Павел говорил что-то ещё, объяснял, но голос его исчез, заслонённый глыбой серого слова «морг». Юрий в морге. Юрий Полётов в морге. Значит, он умер, перестал существовать, прекратился, исчез. Не прозвучат больше его беспощадные слова, такие жестокие по своей правдивости и прямоте. Не услышит никто больше и его нежных слов, равных которым не нашлось бы во всём мире. Юрия больше нет. Его тело лежит в морге. Всё это промелькнуло в голове с пугающей ясностью. – Не верю, – прошептала Таня. Её сердце билось медленно, каждый удар гулко отдавался в ушах, причиняя физическую боль. Как же так? Жизнь только-только наладилась… – Тебе надо приехать на опознание, – донеслось из трубки. – Только… – Что только? – Таня проследила глазами за одеялом, соскользнувшим на пол с её согнутых в коленях ног. Если Юра мёртв, он никогда больше не коснётся её ног поцелуем, никогда. – Что только? – Дело в том, что он изуродован до неузнаваемости. Я сам ещё не был там, не видел, но так сообщили… – Изувечен? Что же произошло? – Таня, ты меня не слушала? Я же говорю: авария… – Странно, – Таня опустила ноги на пол и подняла упавшее одеяло, – странно… Я понимаю… То есть я ничего не понимаю… – Я заеду за тобой, – сказал Павел, и в трубке прерывисто запищало. Таня сидела неподвижно. Вот как всё получилось. Едва жизнь начала входить в семейное русло, как всё вдруг оборвалось. Утро было совершенно обычным, Юрка ушёл из дома, закрыл за собой дверь и не возвратился. И вот теперь не возвратится никогда. Очень странно. Он такой весёлый, наполненный жизнью, и вдруг – морг… Это не могло быть правдой. Человек, имя которого сделалось за последний год одним из самых популярных, человек, успевавший бывать всюду и со всеми, вдруг перестал быть. Осталось только его имя. Татьяна поёжилась. Где-то в глубине её живота брызнула какая-то ледяная струя, в считанные секунды превратившаяся в мёрзлый жгучий ком. Таня повертела телефонную трубку и, будто испугавшись чего-то, бросила её на аппарат. – Не может быть… Когда приехал Павел Костяков, она всё ещё не оделась – встретила его в нижнем белье. Заметила, как он смутился, увидев её красивую полураздетую фигуру. Отвёл взгляд, беззвучно пошевелил губами, дёрнул щекой. – Я подожду внизу, в машине, – поспешил сказать Павел и сразу ушёл, так и не подняв глаз. Морг запечатлелся в памяти бесконечным коридором, увязшим в ухающих отзвуках шагов. – Если станет дурно, – предупредил Татьяну санитар, – вот нашатырь. – И тут же добавил: – Собственно, вы ничего не опознаете. |
