— Ради Бога, перестань забивать себе голову несбыточными мечтами, — сказала она с не свойственной ей резкостью, когда ландо, качнувшись, остановилось. — И не вздумай обсуждать с Сандро проблему объединения южных славян. Мы здесь только для того, чтобы поговорить о его визите в Санкт-Петербург и узнать, какую из царевен прочат ему в жены.

Наталья ничего не ответила. Катерина была двумя годами старше и всегда пыталась ее сдерживать, а она уже давно перестала обращать внимание на замечания сестры. Встав с сиденья, она расправила длинную, до лодыжек, юбку своего платья из желтого парижского шелка и еще раз удивилась тому, насколько все-таки Катерина отличается от нее как по внешнему виду, так и по характеру. Сестра унаследовала отцовские черты. Все Василовичи были высокими и стройными. Мужчины отличались элегантностью, а женщины — грациозностью и умением сохранять спокойствие и хладнокровие в любой ситуации.

Наталья уже не впервые подумала о том, почему каким-то таинственным образом и по внешности, и по характеру она не похожа на Василовичей. Когда она говорила, что чувствует себя в большей степени представительницей Карагеоргиевичей, это было абсолютной правдой. Все женщины этого семейства были низкорослыми, с черными вьющимися, как у цыган, волосами и с безрассудным, импульсивным характером.

Ее прадед Георгий прославил свое имя, которое известно вот уже на протяжении последних ста лет. Бывший крестьянин, он стал повстанцем и получил прозвище Кара, что означает «черный». Карагеоргий поднял сербов на восстание против турок.

Перебив турецкий гарнизон и захватив Белград, он провозгласил себя королем Сербии, на какое-то время избавившись от османского владычества, длившегося три с половиной столетия.

— Но характер его подвел, — грустно отвечал отец, когда малышка Наталья расспрашивала его о семье матери. — Прогнав захватчиков, он затеял свару со своими сторонниками, а когда турки попытались вновь захватить Сербию, многие сербы пошли за другим предводителем, Милошем Обреновичем.

— И тогда прадедушка был вынужден покинуть Сербию? — спрашивала девчушка, сжав свои маленькие кулачки при мысли об этом зловредном выскочке Милоше Обреновиче.

— Да, — мягко отвечал отец, обнимая ее за плечи. — Но ты должна помнить, Наталья, что Милош Обренович никогда не смог бы провозгласить себя королем Сербии, будь твой прадед более сдержанным. Из-за своей вспыльчивости он лишился народной поддержки, и его семейство утратило свое неоспоримое право на сербский трон.

Выйдя из ландо вслед за сестрой, Наталья подумала о том, какая из четырех дочерей русского царя должна стать невестой Сандро, а значит, и королевой Сербии. Пожалуй, самая старшая из них, пятнадцатилетняя Ольга, подходила для этого как нельзя лучше.

Наталья взглянула на стены заново отстроенного королевского дворца глазами старшей дочери русского царя, и ее охватило чувство стыда.

Что подумает Ольга об этом жалком здании? Известный как Конак , этот дворец был новым, потому что последний король из династии Обреновичей и его жена были жестоко убиты в его старом здании и, чтобы навсегда стереть память об их насильственной смерти, его разрушили. На его месте воздвигли строение, похожее, скорее, на невзрачный провинциальный замок где-нибудь во Франции. Ольге, привыкшей к огромному Зимнему дворцу в Санкт-Петербурге, а также к великолепию других царских резиденций, Конак должен был показаться просто убогим.

— Мне бы хотелось, чтобы дядя Петр жил в более пышном дворце, — раздраженно сказала Наталья, когда они вошли в довольно скромный вестибюль. — Возможно, скоро он будет королем не только Сербии, но и всех южных славян и потому должен жить…

— А мне очень хочется, чтобы ты выкинула эту блажь из головы, — сказала Катерина, и охватившая ее ранее тревога усилилась.