Катерина посмотрела на Сандро и Наталью. Сестра все еще держала на руках щенка, а Сандро смеялся и щекотал спаниеля за ухом. Если он полагал, что неофициально обручен со старшей дочерью царя, а та затем выйдет замуж за принца Карола, Сандро почувствует себя оскорбленным.

— Тебя беспокоит, что Сандро пострадает?

— Нет, — сказала мать. — Меня беспокоит не столько Александр, сколько Сербия.

Катерина пристально посмотрела на нее. Мать редко обсуждала государственные проблемы, считая это компетенцией мужа, и если она заговорила на эту тему в стенах Конака, значит, что-то серьезно ее беспокоило.

— Неужели отказ царя выдать Ольгу за Александра имеет такое уж большое значение? — спросила Катерина, стараясь вникнуть в суть проблемы.

Мать остановилась, не доходя до группы родственниц, так, чтобы ее не могли услышать.

— Да, потому что это может иметь дурные последствия. Твой дядя с трудом сдерживает горячие головы, которые хотят помочь Боснии и Герцеговине освободиться от правления Габсбургов. Пока это ему удается, так как Россия обещала в решительный момент оказать поддержку. Но сейчас еще не время. Впервые в нашей истории благодаря твоему дяде в Сербии наблюдается некоторая стабильность. Нам надо ее укреплять, а не ввязываться в вооруженную борьбу против Австро-Венгерской империи.

Джулиан Филдинг все еще продолжал беседовать с французским дипломатом. Катерина подумала о том, как бы привлечь его внимание, но так, чтобы не показаться назойливой.

Внутри у нее все сжалось от волнения. Высокий и широкоплечий, Филдинг был одет с английской элегантной чопорностью.

На нем были черный фрак и брюки в тонкую полоску, а единственным украшением являлась цепочка от часов, свисающая из кармана жилета. Потоки яркого солнечного света, проникавшие сквозь высокие окна и открытые двери, окрасили золотом волосы Джулиана, которые были гораздо длиннее, чем у других англичан, каких приходилось видеть Катерине. Густые и упругие, как у древнегреческого бога, они волной спускались поверх накрахмаленного воротничка рубашки.

Большим усилием воли Катерина заставила себя слушать мать. Удивительно, что их беседа коснулась темы, которая совсем недавно вызвала у нее беспокойство. Она подумала, не рассказать ли матери о том, что Наталья слишком озабочена проблемой объединения южных славян. При обычных обстоятельствах это не вызвало бы беспокойства. Однако новая организация, выступающая за решение этой проблемы, готова использовать крайне опасные методы, которые Наталья с присущей ей безрассудностью находила весьма привлекательными.

— Мама, — нерешительно начала она, — новая организация, о которой говорил папа, пытается заручиться поддержкой Карагеоргиевичей?

— «Черная рука» очень хотела бы этого, — резко сказала мать, — но она ее не получит. Главная цель твоего дяди — поддерживать в Сербии стабильность, а не потворствовать бессмысленным и рискованным насильственным действиям.

Катерина так глубоко задумалась, что не заметила, как они приблизились к Джулиану Филдингу и его коллеге.

— Мама… — снова начала она, но было уже поздно.

— Добрый день, мистер Филдинг. Добрый день, месье Квесне, — любезно сказала ее мать. — Как приятно видеть вас на нашем семейном приеме.

Глаза Джулиана Филдинга весело блеснули. Филдинг любил беседовать с членами семьи Василовичей. Алексий и Зита прекрасно говорили по-английски, а их дочери в раннем детстве получали домашние уроки английского и тоже говорили безупречно.

— Для меня большая честь присутствовать здесь, — искренне сказал он, пожимая руку Зиты и слегка над ней склоняясь.

Пока мать обменивалась любезностями с месье Квесне, позволив ему поднести ее руку к губам, Катерина смогла несколько минут побеседовать с Джулианом Филдингом.