Рассмеявшись, он рванул края рубашки. Хлопчатобумажная ткань затрещала, и несколько пуговиц отлетели в сторону:

— Теперь ты довольна, дорогая? Как же приятно к тебе прикасаться… — пробормотал он и в доказательство своих слов игриво пробежал пальцами по ее спине, — зная, что между нами больше нет преград…

Еще мгновение — и она оказалась на кровати. Макс лег сверху и закрыл глаза, словно прислушиваясь к биению ее сердца. Повинуясь внезапному порыву, Фиби запустила тонкие пальцы ему в волосы. Бесконечно долгое мгновение Макс не шевелился, потом открыл глаза и снова поцеловал ее. Их губы слились в восхитительном единении…

— Я хочу, чтобы мы стали частью друг друга! — прохрипел он, заглядывая ей прямо в глаза. — Позволь мне любить тебя.

— Давай улетим куда-нибудь — подальше от грешной земли…

Их полет был долгим и завораживающим, а когда все закончилось, по ее щекам струились слезы счастья, но сердце почему-то тоскливо сжималось…

Проснувшись среди ночи, Фиби не сразу поняла, чей взгляд не дает ей покоя, а когда сообразила, ласково улыбнулась.

— Я так и знал, что ты девственница, — нежно прошептал Макс и тут же поправил сам себя: — Вернее, была ею.

— Для тебя это так важно? По-моему, я прекрасно справилась…

— Твой отец ошибался, ты заслуживаешь только самого лучшего, — вдруг совершенно неожиданно заявил он.

— Откуда тебе известно… Неужели Кэтрин разболтала все мои секреты?

— Она тут абсолютно ни при чем. Мне захотелось узнать тебя получше, вот я и…

— Ну, и что же тебе удалось выяснить?

— Вы с отцом не очень-то ладили. Только я не пойму, почему.

— Это еще мягко сказано, Макс! — горько усмехнулась Фиби. Меньше всего на свете она любила вспоминать о безрадостном прошлом. — Ладно, так и быть, расскажу тебе все по порядку. Узнав о своей беременности, моя мать стала шантажировать отца, но он не поддавался на ее уловки. Какое-то время после моего рождения эти грязные игры еще продолжались, но, в конце концов, мать просто сдала меня в детский дом. В одиннадцать лет я приехала прямо к отцу и, набравшись смелости, пригрозила сделать анализ ДНК, если он откажется перевести меня в школу-интернат…

— Почему же он не забрал тебя к себе?

— Скорее всего, отец боялся, что однажды я захочу прибрать к рукам его компанию. Корыстная репутация матери сыграла со мной злую шутку.

— Знаешь, я пропустил только четыре года жизни сыновей, но все равно очень жалею об этом.

— Что я слышу! А не ты ли еще совсем недавно отводил себе весьма скромную роль в жизни близнецов?! — улыбнулась Фиби, очень довольная его словами.

— Неужели даже забота о маленькой Кэтрин никак не реабилитирует меня в твоих прекрасных глазах?

Разумеется, Фиби не могла не знать, что после смерти родителей Максу пришлось одному воспитывать младшую сестру.

— Ну, может быть, совсем чуть-чуть.

— Ладно, хватит о грустном. Давай наслаждаться текущим моментом…

— А вдруг он окажется единственным? — Внезапно ее захлестнула волна горечи и сомнений. — Ведь я тебе совсем не подхожу…

— Может, не будем сейчас это обсуждать? — насторожился он.

— Согласна. Зачем тратить драгоценное время на то, что и так понятно? Мы с тобой совершенно разные люди, Макс! Вспомни о наших бесконечных ссорах. Еще так недавно мы терпеть друг друга не могли!

— Неправда! — пылко возразил он.