— Будет, — уверенно заявляю я. — Непременно будет!

— Раз ты такой оптимист, тогда давай, действуй. Я подключусь следом. Но имей в виду, это не так просто, как тебе кажется.

Он садится рядом и принимается посвящать меня в тонкости восприятия образов, транслируемых животными и сохраняемых нашей задумкой.

Вообще-то подобные техники находятся под запретом в Империи из-за вопиющего вторжения в личную жизнь граждан, но сейчас у нас попросту нет другого выхода, если мы хотим быстро распутать весь этот клубок.

— Есть ещё одна причина, по которой долгое использование этой техники чревато безумием, — мрачно роняет Райдо. — Мы будем видеть и слышать всё глазами и ушами животных. А с учётом твоих экспериментов над моей техникой, объём информации, хлынувшей на тебя, окажется подобен лавине. Поначалу образы могут быть обрывочными и искажёнными, а слова — невнятными, потому что звуки воспринимаются зверьём совсем иначе, — он устало трёт переносицу. — Как извлечение данных будет происходить теперь, когда ты внёс свою лепту, я вообще слабо представляю. Ну что ж, опробуем эту дрянь на тебе.

— А как мне отфильтровать только нужное? — уточняю я, усаживаясь в центр формации.

— Тебе надо сосредоточиться на конкретном образе, отчётливо представить его, а уже потом посылать запрос. Это намного сложнее, чем звучит, уж поверь, — предупреждает Весна.

— Ну, я же совладал с демоном-Обольстителем, как-нибудь переварю и поток крысино-птичьих мыслей, — ухмыляюсь я, закрывая глаза. — Ну что, рискнём?

— Только не увлекайся, делай частые перерывы, а то живо растеряешь остатки рассудка, — напутствует меня Умник.

— Так ведь ты будешь рядом, — я тычу в него пальцем. — Если что, вытащишь меня обратно.

— Вытащить-то вытащу, но это может нарушить целостность техники. Лучше возвращайся сам, иначе… — он смотрит на меня с мрачной серьёзностью, — по городу будет носиться стая крыс, делящих меж собой ошмётки твоего разума.

— Понял, учту. Хотя, если выбирать, я бы предпочёл птиц, — усмехаюсь я и погружаюсь в глубокую медитацию.

Райдо активирует формацию особым образом, чтобы я смог получить доступ к накопленной информации. Его Ки пробегает по сплетениям линий, закручиваясь вихрем вокруг меня. В это мгновение моё сознание будто вырывают из тела и швыряют в бездонную пучину хаотичных образов, видимых под немыслимыми углами. Пусть я уже давно пребываю в чужой личине, но привык смотреть на мир человеческими глазами, а теперь, очутившись в звериной шкуре, вынужден постоянно задирать голову.

Поначалу приходится невероятно тяжело, я словно барахтаюсь в бушующем океане, и волны швыряют меня от одного животного к другому. Порой в голове всплывают обрывки человеческой речи, не подкреплённые зрительными образами. То я в облике крысы ныряю в узкие щели в поисках добычи, то парю над городскими крышами вольной птицей, глядя, как вдалеке маршируют солдаты.

Нет, мне нужно нечто совсем иное. Я здесь для того, чтобы узнать гораздо больше. И, к счастью, солдаты не обращают внимания на юрких зверьков, так и норовящих стянуть что-нибудь съестное из казарм. Правда, судьба некоторых незадачливых воришек печальна — они гибнут то от меткого удара боевой техникой, то под тяжёлым сапогом.

Первый день уходит на то, чтобы свыкнуться с незнакомой техникой, приноровиться к ней. Особых успехов пока нет, мне лишь удаётся худо-бедно настроиться на восприятие образов, оставленных пернато-пушисты шпионами.