Никто из семьи не смог бы пережить убийство Рассела, — мрачно подумала она – Неудивительно, что все полетело к черту после того, как он умер. Они все достаточно хорошо справлялись, если все было под контролем и удобно для них. Но когда случалось несчастье, им нужен был кто-нибудь еще, чтобы справиться со всем. Хорошо быть добрым и мягким, но временами это непозволительная роскошь, иначе о тебя просто начнут вытирать ноги.

Спустя неделю после того, как Адди запретили видеться с Джефом, семья готовилась проехать пятьдесят миль, чтобы побывать на свадьбе Харлана, младшего брата Джефа, с Руфь Фанинс, дочерью богатого владельца ранчо. «Санрайз» и «Дабл Бар» по молчаливому согласию решили отложить их разногласия на несколько дней. Они все любили свадьбы. Это давало им возможность увидеть старых знакомых, послушать рассказы путешественников, пить сколько душе угодно и танцевать, пока не сотрутся подошвы на туфлях. Ковбои с разных ранчо ели вместе, разговаривали о зарплате и о работе, наслаждались бесплатными спиртными напитками и настолько пользовались гостеприимством хозяина, насколько это было возможно. И каждый владелец ранчо в Техасе любил похваляться тем, что они называли их легендарным гостеприимством.

Мужчин на таких мероприятиях всегда было больше, чем женщин, поэтому за расположение и внимание каждой свободной непрерывно сражались. Адди опасалась предстоящего посещения свадьбы. Что она будет делать, когда люди, которых она не знала, ожидали, что она узнает их? Но в то же время, Адди была взволнована. Она не танцевала долгое время. Она хотела послушать музыку и побыть среди толпы веселящихся людей.

Накануне отъезда, Мэй поднялась наверх, чтобы помочь Адди уложить вещи, и нашла ее посреди груды платьев. Адди целый час примеряла платья, но ни одно из них ей не захотелось надеть, и она уже намеревалась сжечь весь свой гардероб.

– Я заплачу, – сказала она в отчаянии, – если это хоть как-то поможет.

Лицо Мэй выражало беспокойство.

– Милая, у тебя все лицо красное. Что тебя так расстроило?

– Это. – Взмахнув рукой, Адди показала на кучу одежды вокруг нее. – Я пытаюсь найти что-нибудь, чтобы одеть на танцы после свадьбы, но у меня нет ничего, что не было бы розовым. Я ненавижу это. Это почти все, что я ношу с утра до вечера, и я сыта этим по горло.

– Я пыталась уговорить тебя использовать другие цвета, когда их шили. Но ты настаивала на этом. Помнишь, какой упрямой ты была?

– Я, наверное, была глупа как пробка, – с чувством сказала Адди. – Не могла бы ты сказать мне, почему я решила сшить все розовое?

– Я полагаю, Джеф сказал, что этот цвет больше всего идет тебе, – спокойно ответила Мэй.

– Это просто замечательно. Теперь, когда я даже не могу больше видеться с ним, у меня целый шкаф розовых платьев.

Несмотря на все старания, Мэй не смогла сдержать улыбку.

– Аделина, этот цвет прелестно смотрится на тебе …

– Нет, даже не пытайся, – сказала Адди, неохотно начиная улыбаться, несмотря на свое раздражение. – Я безутешна.

Мэй сочувственно прищелкнула языком и заняла себя тем, что стала собирать платья, разбросанные по комнате, и складывать их на кровати.

– Мы все уладим, милая. Только дай мне подумать минутку.

Адди почувствовала, что ее раздражение спало, пока они с Мэй приводили все в порядок. Было кое-что почти волшебное в том, какое влияние на нее оказывала Мэй, что-то успокаивающее и чудесное в аромате ванили, в блеске ее чистых светлых волос, в мягких движениях ее тонких белоснежных рук. Это было самопровозглашенной ролью Мэй: утешать и успокаивать, давать распоряжения и организовывать, содержать дом в идеальном порядке и следить, чтобы все его обитатели жили в мире и гармонии.