– После. Заявляю со всей определенностью, что после.

Она тяжело вздохнула, проделав это в театральной, гротескной манере, и сложила руки на груди, быстро затрепетав ресницами, как кинозвезда двадцатых годов.

– Жду с нетерпением.

Кокетка!

– Ожидания будут оправданы и вознаграждены с лихвой, – пообещал ей Димитрий.

Она стояла перед Димитрием обнаженной. Тело все еще трепетало от удовольствия, на которое ее супруг не скупился. Она стонала от блаженства, когда он только начал раздевать ее.

Глаза его казались почти черными в неярком освещении бортовой спальни.

– Ты такая красивая.

Она упивалась его комплиментами, дыхание учащалось, ноги подкашивались.

– Я понимаю, что красива, а не уродлива, только когда ты смотришь на меня такими восторженными глазами. В другие же минуты мне становится грустно, что мой живот раздулся до размеров футбольного мяча.

– Уродлива? – возмутился он. – Ты носишь моего ребенка. Очертания твоего тела творят со мной чудеса. Ты вызываешь возбуждение, стоит тебе только повернуться ко мне боком. И я вижу, как мой сын меняет контуры твоей фигуры, преображая их, совершенствуя.

Она тут же развернулась в профиль, провоцируя его и соблазняя подтвердить слова делом.

Он принял приглашение без промедлений, не раздумывая. Как ни высока была ее готовность к любовным играм, внезапность и скорость нападения Димитрия были выше, и она взвизгнула от неожиданности, когда он вмиг схватил ее на руки и уложил в постель.

Две половины единого целого соединились снова, и она упивалась блаженством этого единения. Она открыла глаза, чтобы посмотреть, каковы его ощущения.

Глаза Димитрия были прищурены, он так крепко держал ее за бедра, что на теле могли остаться синяки. Но она не жаловалась. Ей было важно раскрепостить его. Это давало надежду, что чувства, которые он к ней испытывал, были выше заурядной похоти.

Что касалось лично ее, то рядом с ним она теряла чувство времени и пространства. А тело ее восторженно трепетало, ритмично покачиваясь на волнах неземного удовольствия.

Когда все было позади, он притянул ее ближе к себе, успокаивая ее дрожащее от возбуждения тело.

– Тсс… Все хорошо.

Так они лежали в полной тишине в течение нескольких минут, после чего Димитрий встал с кровати, взял Александру на руки и понес в небольшую душевую кабину, а затем снова отнес ее на постель, и она мирно уснула, стоило ему удобно прижаться к ней всем телом.

Она не знала, как долго длился ее сон. Но когда открыла глаза, то освещение было уже ярким, а Димитрий по-прежнему лежал рядом с ней, внимательно за ней наблюдая.

Она улыбнулась ему.

– Привет! Ты подсматриваешь!

– Ты такая красивая, когда спишь.

Она быстро приподнялась, удобно усаживаясь на постели.

– Я есть хочу.

Он спрыгнул с кровати.

– Сиди здесь. Я закажу чего-нибудь.

Натянув на себя висевший во встроенном шкафчике халат, Димитрий вышел в салон.

Минут через пятнадцать он вернулся в спальню, держа в руках поднос, обильно сервированный разнообразной едой. Поставив его на кровать перед ней, он сбросил с плеч халат и шмыгнул под одеяло. Канадский рис, грибной суп, хрустящая булочка и шоколадно-овсяное пирожное были съедены, и только после этого, полностью насытившись, Александра прижалась к Димитрию.

Он отстранился, предусмотрительно убирая поднос с кровати, а затем, вернувшись в исходную позицию, положил руку Александре на живот. Их сын вовсю орудовал руками и ногами, заставляя родителей смеяться от удовольствия.

– Он ведет себя чрезвычайно активно. Будет футболистом и обязательно чемпионом.