Джейсон отвернулся от окна и уставился на машинку. Листы были вставлены в нее, а рядом лежали несколько пухлых конвертов, в которых находились страницы наполовину законченной рукописи. Он мог сесть и заставить себя работать с утра до вечера. Он умел это делать. Но в его жизни незавершенного было больше, чем эта книга. Он только начинал осознавать это.

К тому времени, как Джейсон закончил бриться и одеваться, день был в разгаре. Он бегло подумал о том, не пойти ли через улицу к Минди, чтобы проверить, варит ли она еще свой самый знаменитый в городе суп. Но у него не было настроения болтать. Поэтому, он намеренно пошел направо, подальше от дома Фэйт. Он не будет делать из себя дурака, бегая за ней.

Идя по улице, он прошел мимо пяти-шести знакомых людей. Его приветствовали похлопываниями по спине, рукопожатиями и жадным любопытством. Он прогуливался по Лефт Бэнк , ходил по Карнаби Стрит и гулял по узким улочкам Венеции. После десятилетнего отсутствия он нашел Мэйн Стрит такой же захватывающей. Картонный Санта размером с настоящего человека стоял у входа в магазин одежды, рукой приглашая посетителей войти внутрь.

Увидев на витрине пуансеттии , Джейсон зашел в магазин и купил самый большой букет, который только мог унести. Продавщицей оказалась женщина, учившаяся с ним в выпускных классах, и допрашивала его минут десять, прежде чем он смог сбежать. Джейсон ожидал, что им будут интересоваться, но не предполагал, что стал городской знаменитостью. Удивленный этим обстоятельством, он пошел дальше по улице, как делал это бесчисленное количество раз раньше. Когда он дошел до дома вдовы Мэрчант, то не стал стучать в парадную дверь. Следуя давней привычке, он прошел к черному входу и постучал в покосившуюся дверь. Она по-прежнему дребезжала. Эта небольшая деталь безмерно порадовала его.

Когда вдова открыла дверь, и ее маленькие птичьи глазки уставились на ярко-красные лепестки цветов, он обнаружил, что ухмыляется, как десятилетний мальчишка.

— Ты как раз вовремя, — сказала она, впуская его в дом. — Вытирай ноги.

— Есть, мэм. — Джейсон вытер ботинки о коврик, прежде чем положил пуассентии на ее кухонный стол.

Не выше пяти футов ростом, вдова стояла, уперев руки в бедра. Она немного ссутулилась с годами, а лицо покрывала сеть морщин. Фартук на ней был испачкан в муке. Джейсон почувствовал запах печенья, пекущееся в духовке, и услышал магнетические звуки классической музыки, доносившиеся из зала. Вдова кивком указала на цветы.

— Тебе всегда нравилось производить впечатление. — Когда она повернулась, чтобы взглянуть на него, Джейсон обнаружил, что машинально выпрямился. — Набрал несколько фунтов, я смотрю, но надо бы еще немного. Иди сюда, поцелуй меня.

Он послушно наклонился, чтобы чмокнуть ее в щеку, затем крепко обнял. Она казалась хрупкой, чего он не осознавал, когда просто смотрел на нее, но от нее до сих пор приятно пахало ароматами, которые он помнил, — мылом, пудрой и жженым сахаром.

— Ты, кажется, не удивилась, увидев меня, — пробормотал он, отпуская ее.

— Я знала, что ты приехал. — Она повернулась к печи, пытаясь скрыть выступившие на глазах слезы. — Знала, прежде чем высохли чернила на твоей подписи, когда ты снимал комнату в гостинице. Снимай куртку и садись. Я пока вытащу печенье.

Он тихо сидел, пока она была занята делом, и чувствовал, что пришел домой.