— Ты отчаянная, как я. И везучая. Всё получится! Но всё-таки будь осторожной — что я скажу Сан-Хосе, если он не найдет тебя, когда проснется?

— Что он может гордиться своей героической ученицей, правда? — невинно поинтересовалась Таня.

— Нахалка! — проворчала Хава. — Ну всё, шалом!

Таня чмокнула израильтянку в потную красную щеку и стояла на площадке, пока катер не скрылся из виду. Потом медленно спустилась. Она помнила, что с прошлого рейда в дальней пещерке верхнего яруса остались спальник и почти все её вещи, и направилась туда. По счастью, гусеницы не испортили их и не запачкали. Спохватившись, Таня сообразила, что при ней нет фотоаппарата и до завтра проблему вряд ли удастся решить. Девушке захотелось отдохнуть, она вытянулась в уютном теплом коконе, но сон не шел — лихорадочная, беспокойная дрема скорее тревожила. Непонятное возбуждение исподволь овладевало ей. Таня ворочалась, терла усталые ноги, зевала, потом, не выдержав, поднялась и отправилась бродить по городу.

В небе

Подле озера она встретила ещё двух гусениц — те с жадностью пили воду. На Таню они почти не обратили внимания — повернули в сторону девушки мокрые морды и всё. Ещё одна гусеница показалась из входного коридора — и тоже проползла мимо, небрежно поприветствовав девушку.

Давая выход нервному напряжению, Таня снова взобралась на стартовую площадку, связалась с Хавой, попросила её передать ещё пленки, внимательно выслушала всё, что сказал командор Грин, и ни разу не возразила, но спокойней не стало. Может быть с Мацумото что-то неладно? Коря себя за мнительность, Таня всё-таки крутнула шарик.

— Привет! — Мацумото говорил спокойно, словно они и не ссорились. — Как ты?

— Прекрасно! Провожу обучающий курс для мохнобрюхих друзей, часть третья. У меня получилось снова восстановить…

— Вылетаю. Через час буду, — голос у Мацумото тотчас изменился.

Таня опешила:

— Зачем? Это же не твоя специфика.

— Я не хочу, чтобы меня снова не оказалось рядом, чтобы защитить тебя, Таня-тян.

— Ты опять смотришь мультики?

— Нет. Когда я увидел твое лицо, то почувствовал, будто с меня, с живого, содрали кожу. Я мужчина и я не могу сидеть в безопасности, пока женщина идет в бой. Я хочу быть рядом с тобой, понимаешь?

«Нет!» — хотела ответить Таня и тут же вспомнила, как Мацумото чуть не лишился ног и хрипло дышал от боли, а она стояла на этой самой площадке, крутила в руках комм и жалела, что не может ничем помочь.

— На корабле нет мужчин и женщин. Мы экипаж, и мы все знали, на что идём.

Мацумото на том конце коротко вздохнул. Таня поняла, что ещё минута-другая, и этот безумец действительно прыгнет в катер и помчится защищать её от опасностей.

— Не морочь себе голову, а? Я вернусь живая и невредимая, привезу кварц и пяток новых слов на пиджин-гусениш. Если так переживаешь — забрось мне завтра коробку с пленками и увези кварц. Хава Брох собирает рабочую группу — поговори с ней.

— Таня, ты хочешь, чтобы я прилетел?

Мацумото задал правильный вопрос. Таня смолкла. Японец ждал.

— Да. Ты для меня значишь больше, чем мне казалось…

— Я лечу.

— Летишь завтра! Мне нужно время, чтобы вникнуть.

— Хорошо. Завтра. Я буду в полдень, с разрешением от Грина сопровождать тебя в экспедиции. И никогда больше никуда не отпущу одну.

— Придётся отпускать. По крайней мере, пока мы не вернемся.

— И тебе меня — тоже, — японец промолчал, потом продолжил.