На каждом шагу попадались старшеклассники, слонявшиеся в своем «классном прикиде». Майрон рисковал прослыть расистом наоборот, но белые мальчишки казались ему похожими как близнецы. Широкие штаны. Белые футболки. Черные высокие кроссовки за сотню баксов. Бейсболки, натянутые на нос, с лихо загнутым козырьком над низкой челкой. Долговязые. Тощие. Длинные. Бледные, как портреты Гойи, даже в середине лета. Сутулые плечи. Глаза, которые никогда не глядят вам прямо в лицо. Будто чем-то испуганные.

Он миновал парикмахерскую под названием «Все долой» – словно речь шла не о салоне красоты, а вазэктомии. Персонал состоял из молоденьких девиц или парней, которых обычно зовут Марио, а их отцов – Сол. У окна сидели две посетительницы: одной делали завивку, вторая высветляла волосы. Интересно, кому это может нравиться? Сидеть у окна и делать себе прическу при всем честном народе?

Эскалатор поднял Майрона наверх, через пластиковый виноградник с пластиковыми гроздьями к жемчужине торгового центра – ресторанному дворику, или фуд-курту. Дневная толпа уже схлынула, и здесь было тихо. Фуд-курты – живое воплощение «плавильного котла» Америки. Итальянскую, китайскую, японскую, мексиканскую, ближневосточную и греческую кухни дополняли кулинария, гриль, ресторан «Макдоналдс» (тут всегда толпилось больше всего народу), киоск с мороженым и еще пара-тройка странных заведений, владельцам которых, судя по всему, не давали покоя лавры Рея Крока.«Эфиопский экстаз». «Шведские фрикадельки Свена». «Садись и ешь».

Майрон проверил номера на семи телефонных аппаратах. Все стерты. Неудивительно, если учесть, как с ними стали обращаться. Но это не проблема. Он вытащил мобильник и набрал номер похитителя. Один из аппаратов зазвонил.

Есть.

Дальний справа. Майрон на всякий случай подошел и снял трубку. «Алло?» – спросил он. В мобильнике послышалось: «Алло». «Привет, Майрон, – продолжил он, – рад тебя слышать». Иногда бывает забавно поболтать с самим собой. Правда, сейчас рановато для подобных дурачеств.

Он повесил трубку и огляделся. Неподалеку за столиком обосновалась группа девушек. Они сидели, тесно сгрудившись, точно хотели отгородиться от внешнего мира. Стайка волчиц во время брачного периода.

Из всех заведений ближе к телефону находились «Шведские фрикадельки Свена». Майрон подошел. За прилавком стояли двое мужчин – смуглые и черноволосые, с усами, как у Саддама Хусейна. На карточке у одного значилось «Мустафа». У другого – «Ахмед».

– Кто из вас Свен? – поинтересовался Болитар.

Никаких улыбок.

Майрон стал расспрашивать о телефоне. Ничего полезного он не услышал. Мустафа буркнул, что он здесь работает, а не присматривает за телефонами. Ахмед сделал жест рукой и выругался на неизвестном языке.

– Вообще-то я не лингвист, – заметил Майрон, – но это не похоже на шведский.

Мрачные взгляды.

– Ну ладно, пока. Порекомендую вас своим друзьям.

Майрон повернулся к столику с девушками. Они сразу замолчали и опустили головы, точно крысы под ярким фонарем. Он шагнул ближе. Их глаза забегали, стреляя в него взглядами. Майрон услышал быстрый шепоток: «О Боже, Боже, Боже! Он идет, идет!»

Майрон остановился прямо перед столиком. Девушек было четыре. А может, пять или шесть. Трудно определить. Они как-то смешивались между собой, сливаясь в одно неразборчивое облако из черной помады, вздыбленных волос, длинных ногтей, блестящих сережек, колечек в носу, сигаретного дыма, узких топов, голых животов и жевательной резинки.