– Я сожалею, – продолжал Бекстрём. – В данном случае на самом деле все не так просто. Не предвосхищая возможное расследование в отношении твоих коллег по причине должностного преступления, я должен констатировать, что здесь все обстоит значительно хуже. По-настоящему плохо, если ты сейчас понимаешь, что я имею в виду. Я говорил, кстати, что звоню с моего мобильного. Неплохая вещица, у него есть фотокамера и микрофон с магнитофоном, если ты понимаешь, о чем я говорю.

«Тебе будет над чем поломать голову, дурачок», – подумал он.

– Да, я тебя услышал, но…

– У меня есть два предложения, – перебил его Бекстрём. «Прежде чем ты реально навалишь в штаны».

– Да, я слушаю, я тебя слушаю.

– Проще всего было бы, если бы я вызвал сюда твоих коллег и двух других, чтобы мы смогли допросить их.

– Да, но ведь это, наверное, все-таки не понадобится?

– Надо надеяться, что нет. Поскольку я собирался отправить все в архив в виду отсутствия состава преступления, и, если тебе интересно, это касается всего вместе. Твоих коллег, дамочек из правления лена, нашей свидетельницы и также старой госпожи Линдерот.

«Из тех, кого сломать раз плюнуть», – подумал Бекстрём, закончив разговор, и в то самое мгновение, когда сунул руку в карман, чтобы достать ключ, открыть заветный ящик письменного стола и плеснуть себе несколько вполне заслуженных капель, в дверь постучали. Явно без особого стеснения, судя по звуку, кулаком, и слава богу, что он не успел вставить замок, поскольку тогда его дверь наверняка бы выбили.

– Садись, пожалуйста, Анника. – Бекстрём показал на стул для посетителей.

– Черт! – воскликнула Анника Карлссон и всплеснула руками. – Черт, черт, черт!

– Рассказывай, – приказал Бекстрём, пусть он уже просчитал, что произошло с их потерпевшей Фридой Фриденсдаль и с тем заявлением, которое, безусловно, повлекло бы за собой реальный приговор за угрозу насилием, если бы она сейчас осмелилась дойти до суда.

13

– Наша потерпевшая совсем пала духом, – вздохнула Анника Карлссон и обреченно пожала плечами. – Хотя прежде, чем сдаться, она успела показать его. Ну а потом все пошло наперекосяк.

– И кто же он? – спросил Бекстрём.

– Ангел Гарсия Гомез.

«Вот так номер, – подумал Бекстрём, – Псих, а при мысли о связи со старой госпожой Линдерот, Элизабет, как он ее называл, это выглядит просто невероятно».

– Насколько она уверена?

– Никакого сомнения, видел бы ты, как она среагировала, увидев его фотографию. Ты бы сразу ей поверил.

«Ангел Гарсия Гомез, – подумал Бекстрём. – Такого уж точно не пригласишь к себе на чашку чая».

– Но сейчас она больше не хочет участвовать в расследовании?

– Отказалась в самой категоричной форме, и кроме того, недавно позвонил ее адвокат и потребовал немедленно свернуть расследование.

– Ну нет, – повысил голос Бекстрём. – Не ему принимать такие решения.

– Так что мы сейчас делаем?

– Выясняем, какая связь между нашей пожилой дамой и таким типом, как Гарсия Гомез.

– Да, но я пока ничего не нашла, – вздохнула Анника Карлссон. – Это совершенно непонятно.

– Однако в этом и заключается прелесть нашей профессии, – наставительно произнес Бекстрём.

– Проще всего было бы спросить госпожу Линдерот.

– Нет, – возразил Бекстрём и покачал головой.