День начался зловеще (он едва успел сесть за свой письменный стол, как ожил его телефон), но стоило ему услышать, кто звонит, ситуация сразу изменилась. Кардинально и в лучшую сторону, и это воспринялось как знак того, что проблемы недели подошли к концу. Ведь покой Бекстрёма осмелилась нарушить его новоиспеченная сотрудница, инспектор Йенни Рогерссон, которой понадобилась помощь шефа в связи с расследованием таинственного избиения на парковочной площадке перед дворцом Дроттнингхольм.

– Я чувствую, что мне необходим хороший совет, – сказала она. – Поэтому, если бы шеф смог уделить мне пять минут, моя благодарность не знала бы границ.

– Естественно, Йенни, – с жаром поддержал Бекстрём. – Моя дверь всегда для тебя открыта, ты же знаешь.

«Не только дверь», – подумал он, когда положил трубку и на всякий случай проверил, не забыл ли застегнуть ширинку.

Уже больше месяца назад у Бекстрёма состоялся разговор с его бывшим сослуживцем и коллегой инспектором Яном Рогерссоном из комиссии по расследованию убийств Государственной криминальной полиции, собственно позвонившим из-за своей дочери. До Рогерссона дошли разговоры о вакансии в отделе тяжких преступлений Бекстрёма.

– А где она сейчас работает? – уклончиво спросил Бекстрём, хоть у него и мысли не возникло брать к себе в штат кого-то из детей Рогерссона. Тот наделал наверняка полдюжины таковых с соответствующим количеством недалеких мамочек, и, по слухам, по крайней мере половина из них стала полицейскими. Особым умом они уж точно не отличались и вдобавок наверняка выглядели просто дьявольски.

«Что касается внешности, они все, наверное, один в один папочка», – подумал Бекстрём.

– Она сидит в отделе профилактики преступлений в Сёдермальме, – сообщил Рогерссон. – Среди бездельников в новенькой униформе, и уже устала от пенсионеров и сопляков, с которыми ей приходится сюсюкаться целыми днями.

– Боюсь, это может стать проблемой, – посетовал Бек-стрём. – Ты же знаешь, как бывает, если хочешь забрать к себе кого-то. Не так, как в прежние времена, когда…

– Но, черт побери, Бекстрём, – перебил его Рогерссон. – Ты же говоришь со мной. С Рогге, твоим другом, если быть честным, единственным твоим другом на всей планете, с которым ты вместе ходил в школу полиции.

– Какой еще лучший друг? – удивился Бекстрём. – Настоящий мужчина вроде меня справляется со всем сам, при чем здесь друзья. – «Во всяком случае в том мире, где я живу, где человек человеку волк».

– Хорошо, – сдался Рогерссон.

– Да, и обещаю поговорить с ней, – буркнул Бекстрём. «Иначе этот идиот никогда не отстанет», – решил он.

– Just fix it, – сказал Рогерссон. А потом положил трубку.

Неделю спустя он встретился с ней в первый раз. Она пришла к нему, переступила порог его офиса и осветила всю его комнату улыбкой, протянула ему руку и представилась.

– Йенни Рогерссон, – прощебетала она. – Приятно наконец встретиться с лучшим другом папы.

– Садись, садись, Йенни, – сказал Бекстрём и показал на стул для посетителей.

«Нет, ты уж точно не можешь состоять в родстве с этим придурком, – подумал он. – Наверное, где-то спрятана скрытая камера, и кто-то решил посмеяться надо мной».

Сейчас она сидела там снова в юбке на десять сантиметров выше колен, слегка наклонившись вперед, с длинными белыми волосами, красными губами, белыми зубами и глубокой ложбиной между тяжелыми грудями.