— Ох, не скажи, — покачала головой Муравьева. — Смерть необратима…

— Холопство — тоже, если ничего не сделать! — заявил я, приняв наконец непростое решение. — Мы теряем время! С каждой минутой риск неудачи только возрастает… Фу, будьте так любезны, пригласите сюда господина поручика, — кивнул я на дверь комнаты, где расположился у самовара жандармский лекарь.

Статус Фу и Оши больше не был секретом для III Отделения, так что по этой части таиться уже не имело смысла.

«Что ж, сие ваш выбор, сударь, — вздохнул мой фамильяр. — Вам за него и отвечать пред Неистощимым Ключом…»

— Луна у нас нынче в должниках, — невесело хмыкнул я. Не затяни тогда я и Маша разговоры с Терезой в черном портале и потом, уже на горе, с Тао-Фаном — вернее всего, Огинский бы не успел вмешаться, и, глядишь, Князь духов и впрямь получил бы власть над источником магии. — Как-нибудь уж с ней столкуемся…

* * *

Вскоре после того, как лекарь и напросившаяся ему в ассистентки Муравьева удалились со Светланой в одну из спален — отведенную им под процедурный кабинет — к нам вышла усталая Воронцова.

— Вот, — первым делом протянула она мне толстую пачку каких-то документов.

— Что — вот? — не понял я, беря бумаги.

— Ваша с Марией Михайловной доля.

— Э… Доля — чего?

— Активов, чего же еще. Я подсчитала — приблизительно, конечно, но точно там сложно — это как раз где-то половина.

— Какая еще, к духам, половина активов?! — уже в некотором раздражении осведомился я.

— Чухонец, не тупи, а?! — скривилась Милана. — Моих семейных активов. Которые чуть было не уплыли к Ростопчину. И которые вы с Муравьевой спасли от распродажи. Я сочла, что будет справедливым разделить их теперь с вами. Половина — мне, половина — вам! По-моему, честно.

— Стоп, подожди, — нахмурился я. — Мы тебе дали меньше миллиона! На половину всех твоих активов это и близко не тянет! — я попытался вернуть молодой графине бумаги, но та демонстративно заложила руки за спину.

— Если бы не тот ваш миллион, Ростопчин заполучил бы не половину, а все, — заявила Воронцова. — Ну, почти все. Так что раздел более чем справедлив. Я так решила — и точка! А станешь ерепениться — Ростопчину твою долю и отпишу!

— Нет, Ростопчину не надо… — пробормотал я, заглядывая-таки в бумаги. — А почему только мне и Маше? — спросил затем. — А как же Златка с Тоётоми? — кивнул на болгарку с японцем. — Они тоже приложили к этому ману…

— Думала об этом, — заявила Милана. — Но вы у нас — иностранные подданные, — также повернулась она к Ясухару и «Ивановой». — По закону на вас я ничего существенного переписать не могу.

— Да мы и не претендуем! — поспешил заверить ее Тоётоми.

— Княжьи Слепки не нам принадлежали, так что и деньги были не наши, — пожала плечами царевна. — Так что все ты сделала верно!

— Я еще чего-нибудь придумаю на этот счет, — не слушая японца и болгарку, продолжила молодая графиня. — Но пока — вот так.

В этот момент в комнату вернулась Муравьева.

— Все в порядке! — радостно сообщила она еще с порога.

— Света пришла в себя?! — я едва не выронил из рук полученные от Миланы документы.