Теперь я думаю, что с самого начала понимал: больше мне острова не покинуть — Думаю, я с самого начала знал, что больше никогда не покину этот остров (I think I had really known from the first that I was never going to leave the island again)

зацепившимся за какой-нибудь сучок — зацепившимся за какую-нибудь корягу (hung up on some snag) — какие сучки в речке?

Люди приносят кое-что. Рыбачу целыми днями. Даже зимой. Подлёдный лов называется. Здесь, на острове, растут черника — Люди приносят кое-что, а я рыбачу целыми днями: даже зимой, подо льдом. К тому же здесь, на острове, растут ежевика (People bring me things, and I do a good deal of fishing—even through the ice in winter. Then there are blackberries) — blackberries (букв. «чёрные ягоды») — ложный друг переводчика; зачем объяснять, что такое «подлёдный лов», ведь рассказчик немного о другом говорит?

Много размышляю, и если хотите знать, (…) по словам приплывающих ко мне на остров людей, невозможно обойтись — Я много размышляю, и если делаешь это так, как надо, (…) по словам людей, приплывающих увидеться со мной, нельзя обойтись (I think a lot, and if you do that right it’s better than the things people who come to see me sometimes tell me they couldn’t do without)

узнав, как много народа хочет со мной потолковать — узнав, сколько на самом деле народа приплывает, чтоб потолковать со мной (how many do come to talk to me) — не просто хочет, но встаёт с дивана и приходит (глагол do)

Один-два посетителя каждую неделю! — Один-два почти каждую неделю (One or two almost every week)

мешок картофеля. Некоторые даже клянутся, что много бы отдали, лишь бы — мешок картофеля, и некоторые даже уверяют, что молят Бога, лишь бы (a sack of potatoes and some of them tell me they wish to God they were me)

Ну, и мальчишки, разумеется, приплывают. Я не имел в виду их, когда говорил о посетителях — Мальчишки, разумеется, по-прежнему приплывают. Я не считал их, когда говорил об одном-двух посетителях (The boys still come, of course. I wasn’t counting them when I said one or two people)

та же фамилия, и, вероятно, так будет до скончания века, вот только мальчики редко зовут его по фамилии — та же фамилия, которую он всегда носил и теперь, вероятно, будет носить всегда, вот только мальчики редко зовут его этой фамилией (the same last name as always and I guess now he always will, but the boys don’t call him by it much) — у переводчика рассказчик говорит, что Питер оставил себе фамилию Пальмиери, тогда как у автора, что Питер носил (и всегда будет носить) некую другую фамилию