Если дамы идут на образование подобных союзов, нисколько не сомневаясь (а чем ей сомневаться?), то он вступает в брак только в том случае, если ему это выгодно. Например, подходит день выпуска из престижного военного училища, и новоиспечённых лейтенантов вот-вот должны разослать по дальним «точкам», вокруг которых в радиусе ста километров только медведицы и подчинённые солдаты. Необходимо срочно жениться, да так, чтобы она была согласна с ним ехать. Мечта — ярконекрофильная красавица. Но в окрестностях подходящих по возрасту «ярких» претенденток ограниченное число, кроме того, конкуренцию составляют местные бандиты — яркие предпочитают их. В результате многие лейтенанты вынуждены жениться на том, что остаётся — на жухлых. Подобные ситуации встречаются и в среде священнослужителей: как будущему ортодоксальному священнику, так и будущему протестантскому пастору прихода не дадут, если он хотя бы за сутки до назначения не обзаведётся супругой. Как у лейтенантов, так и у этого типа священнослужителей семьи и дети неотличимо похожи. Так что, женщины несколько ошибаются, когда говорят, что по-настоящему большую любовь может себе позволить только очень богатая женщина. Дело не только в размерах приданого.

Итак, комбинация «некрофил—жухлая» оказалась в одной комнате. Она «счастлива», как Наташа с Анатолем, он — спокойно улыбается. Поводов для ревности нет: такого, как его супруга, «добра» он найдёт в большом количестве где угодно. Она выкрутасничает только по заказу, а состояние униженности рядом с супругом компенсирует садистской властью над детьми — и называется это воспитанием. Дети, естественно, вырастают с авторитарным умом (Толстой называл такого рода ум кастрированным), — они будущие дисциплинированные солдаты и офицеры армий Наполеона, Гитлера и иже с ними. Во все века именно таких тупых исполнителей называли добропорядочными гражданами, защитниками Родины (которые, если и будут на территории противника брать за ножки младенцев и разбивать им головы об углы строений, то не по собственному почину, а только выполняя приказ), добрыми прихожанами (если, конечно, они вдруг не родятся свыше), примерными семьянинами и т. п.

Разумеется, он (некрофил) тоскует по некогда в прошлом случившейся в его жизни большой любви, но с супругой не разводится из-за детей и удобства мертвенно устоявшихся привычек, а если и канализирует нереализованные потребности в холуйстве, то делает это со шлюхами или за стаканом водки в обществе себе подобных. Литературный пример — Стива Облонский и его жена Долли: она прощает ему измены, рожает от него детей, которые вырастут, по понятиям некрофилогенной культуры, приличными людьми.

Как мы уже сказали, женщины в таких комбинациях тупы беспредельно. Но перехитрить их невозможно, потому что они «понимают» только внушения, причём от своего вождя. Способность женщины на интриги говорит о том, что она относится к другой комбинации, в которой муж более порядочен, чем она. Интриганки никогда не бывают счастливы, это столь очевидно, что в бульварных видах искусства (кино, театр, журналы), чтобы вызвать у потребителей желание отождествить себя с «хорошей» героиней, её делают беспробудно тупой, изъясняющейся исключительно междометиями и короткими фразами. Тем бульварное искусство и отличается от высокого, что у Толстого Наташа глупа обоснованно: она живёт в одном доме с вором. Выйдя из-под его влияния, а тем более оказавшись рядом с биофилом, женщина интеллектуально воспаряет. В бульварном искусстве всё необоснованно: даже мать Иисуса во всех экранизациях изъясняется междометиями как экстатичная истеричка, что невозможно хотя бы потому, что она замужем за Иосифом, человеком Божьим, а следовательно, мудрым и недавящим.