Здание было выстроено в прошлом веке, и в палате стояло три десятка коек. Запах невыносимый, и вся картина сильно смахивала на перевязочный пункт во время Крымской войны. Не больница, а сплошной позор.

Он показал свое удостоверение медсестре.

– Вы ошиблись, – сказала она. – Они не в общей палате, им отвели отдельную, у нас их четыре. Каждая на две койки. Вы можете сейчас поговорить с ранеными, – продолжала она. – Только не слишком долго. Элофссону больше досталось, но Гектор, пожалуй, дольше пролежит.

– Я постараюсь не засиживаться.

Войдя к коллегам, Колльберг убедился, что начальство позаботилось о своих раненых подчиненных. Цветы, шоколад, фрукты… Радио и цветной телевизор.

Гектор держался бодрее, хотя левая рука и обе ноги у него были подвешены.

Над Элофссоном висело сразу четыре капельницы, одна с кровью, другие с жидкостями разного цвета.

– Небось, несладко здесь валяться, – сказал Колльберг.

– Наш час еще не пробил, – отозвался Гектор.

– Парень, который в вас стрелял, убит.

– Да, это надо же, я его все‑таки хлопнул, – оживился Гектор. – Сам лежал с двумя пулями, темно, да еще коллега упал как раз между нами.

– Вспомнил имя, – вдруг сказал Элофссон. – Каспер.

– Каспер?

– Точно. «В машину, живо, Каспер», – сказал тот, который стрелял в меня. Точно, Каспер.

– Ты совершенно уверен?

– Абсолютно. Я же говорю, странное имя. Каспер – я никого не знаю с таким именем.

– Я тоже, – сказал Колльберг.

– И не «крайслер», а «шевроле». Светло‑зеленая, а не синяя машина, нам неправильно сообщили.

– Так, – протянул Колльберг. – Понятно.

– Вот, а еще номер, – продолжал Гектор. – Они сказали, что буква А. То есть, понимай, стокгольмская машина со старыми номерами. И сказали – три шестерки. А на самом деле буква была Б и номер начинался двумя семерками. Потом еще какая‑то цифра, а после нее, кажется, еще одна семерка.

– Я на этот счет ничего не могу сказать, – заметил Элофссон.

– Это очень важно, – сказал Колльберг. – Значит, зеленый «шевроле» зарегистрирован в Стокгольмской губернии, в номере две или три семерки.

– Вот именно, – подтвердил Гектор. – Я всегда стараюсь все примечать и редко ошибаюсь.

– Что верно, то верно, – согласился Элофссон. – Коллега всегда начеку.

– Ну и как же был одет этот Каспер?

– Темная куртка и джинсы, – ответил Гектор. – Маленький, волосы светлые. И длинные.

– Теперь все так одеты, – заметил Элофссон.

Вошла младшая медсестра, она катила тележку с множеством пробирок. Пока она занималась Элофссоном, Колльберг отодвинулся в сторонку.

– Можешь еще говорить? – спросил он Гектора.

– Сколько угодно. О чем ты хотел спросить?

– Да как все происходило… Вы останавливаете их, выходите из машины. Перед этим ты успел заметить марку машины, цвет и номер.

– Все верно.

– А они что?

– Они тоже вышли. Коллега Эмиль посветил фонариком внутрь их машины. Потом схватил того парня, что стоял ближе. А тот начал стрелять.

– Тебя сразу ранило?

– Почти сразу.