— Нужно расколоть его, — прошептал я Прелести.

— Как?

— Есть один путь. Напоить и очаровать. Последнее за тобой.

Она сжала мой локоть.

— Ты хочешь сказать, что он был там, когда она…

— Да.

— Но, Ники…

— Да, — сказал я, — да.

Мы сидели за столиком и пили шампанское. Прелесть, не знавшая по-французски ничего, кроме разученных с преподавателем лирических песенок, орудовала под столом коленками, а я вел разговор о Норме, ее знакомстве и дружбе с матерью.

К своей радости, я заметил, что месье Ренар, в отличие от других известных мне французов, не очень силен на выпивку. Правда, не исключено, что на него благоприятно действовали и заигрывания Прелести. Как бы то ни было, он становился все дружелюбнее и милее. Не успевал он выпить, как я снова наполнял его бокал.

За первой бутылкой последовала вторая, а когда мы перешли к третьей, мир показался мне радужным и удивительным. Ренаром, напротив, овладела меланхолия, и он погрузился в воспоминания о временах, когда его считали одним из лучших французских кинооператоров.

— Да, да, месье. Вы молоды. Возможно, вы не поверите, но в былые времена имя Роже Ренара значило очень многое. Случилось что-то важное? Спросите Роже Ренара. Взошла новая звезда? Насколько она фотогенична? Подходит ли под кино? Спросите Роже Ренара. Верите, месье? Так же началась карьера Анни. Да, месье. И человек, который обнаружил ее, сделал Великой Анни Руд, такой, какая она сегодня, никто иной, как Роже Ренар!

Я подался вперед.

— Расскажите нам, месье, как началась карьера матери. Она ведь неожиданно появилась, с улицы. Что может быть романтичнее? Как это случилось?

— Ах, Великая Анни Руд, — вздохнул тот. — Великая Анни Руд!

И он заговорил, а я старался не пропустить ни слова, жалея, что Прелесть не понимает по-французски.

Жили-были два продюсера: Дюпон и Пико. Дюпон был гением, а Пико умел твердой рукой возвращать истраченные деньги. Они купили потрясающий сценарий с потрясающей женской ролью. Кого пригласить снимать фильм? Конечно же, только Роже Ренара. Так он стал оператором и начались поиски героини. Месье Ренар, чей вкус и опыт не уберегли его от женитьбы на Норме, пытался, надо сказать, протолкнуть ее на эту роль, но затея была обречена на провал. Как-то раз, когда Пико отлучился по делам, кажется, в Лион, Дюпон увидел в одном варьете небольшой водевиль, в котором мать и дядя Ганс пели тирольские песни. Одного взгляда на девушку было достаточно, чтобы месье Дюпон сказал себе: «Вот то, что нам нужно». Он прошел за кулисы, переговорил с матерью, а на следующее утро позвал Ренара. «Роже, я нашел ее». Потом Дюпон познакомил Ренара с матерью, и тот опытным взглядом определил, что перед ним будущая звезда.

— Ах, — вздохнул Ренар и потянулся за бокалом. Я налил ему, потом себе. Прелесть отказалась. — Ах, — снова произнес он, — все это было. Бедную, никому не известную девушку ждал успех. Во всяком случае, так нам тогда казалось. Увы, успех — такая призрачная вещь…

Месье Ренар посмотрел на меня, перевел взгляд на Прелесть и уронил голову на стол. Но тут же поднял ее и заулыбался.

— Бедная Анни… Появился месье Пико, у которого был капитал. Пико — серьезный, солидный человек, с пухленькой любовницей по имени Иветта. Нет, кажется, ее звали Мадлен. Роскошная женщина, да, очень хорошая любовница для солидного человека, но пухленькая. Для кино это плохо, месье.

И он пустился в объяснение, почему в кино плохо снимать пухлых женщин. Надо было заставить его вернуться к интересующей нас теме, хотя порой мне чудилось, что все это бред.