* * *

На следующее утро мы с адвокатом сидели в ресторане, завтракали и обсуждали дела.

— Начну с главной новости, — сказал Михаил Алексеевич. — Ночью Звягинцев покончил с собой в камере.

— Что, правда? — усомнился я. — Неожиданный поступок от такого человека.

— Я тоже удивлён. Не похож был он на того, кто готов так легко сдаться и расстаться с жизнью. Ну да ладно, это уже не имеет значения. Полиция допросила его брата. Он начистоту всё выложил: как Анатолий «заказал» вашу смерть и прочее.

— Чего это брат такой сговорчивый стал? Он же наверняка соучастником пойдёт.

— Да, но его и помимо этого нашлось, за что прижать. Ему обещали скостить срок за сотрудничество. Так что он сейчас под стражей. Впрочем, скоро выйдет под залог, полагаю. Но срок ему в любом случае светит. Звягинцевы такие махинации финансовые проводили… потому, наверное, Анатолий и отправился по своей воле на тот свет — понимал, что пожизненный срок ему светит.

— Ловко вышло с его братом, — сказал я, быстро уплетая омлет с беконом. — Когда у нас встреча со всякими министрами?

— Завтра утром, Андрей Андреевич.

Мы позавтракали, и я отправился отдохнуть в гостиницу. После недавних приключений до сих пор чувствовал потребность в покое. Антонов сказал, что у него ещё дела, и он мне всё расскажет, как только будут конкретные результаты.

На следующее утро мы отправились в главный офис горнодобывающей компании Звягинцевых.

После смерти Анатолия и его сына единственным наследником оставался его брат — Арсений Звягинцев. Но он был за решёткой, поэтому совещание состоялось в кабинете его заместителя — Станислава Львова.

Вскоре прибыли министр природных ресурсов Российской империи, министр финансов… и инспектор труда. Если прилёт первых в Норильск был предсказуем, то появление инспектора меня удивило. Позже Антонов признался мне, что это он подсуетился: мой рассказ о непростительно тяжёлых условиях труда рабочих на прииске навёл его на мысль, что проверка этих условий специальными органами лишней не будет. И не прогадал.

Что касается министров: алмазы в основном покупало правительство, поэтому его участие в сложившейся ситуации логично.

Когда все поздоровались друг с другом и уселись за стол, начался разговор.

— Для начала позвольте выразить вам сочувствие по поводу того, что вы едва не погибли, Андрей Андреевич, — обратился ко мне министр природных ресурсов — Евдокимов Афанасий Валентинович.

— Благодарю вас, — кивнул я.

— Господин Амато вполне справедливо полагает, что должен получить компенсацию за случившееся, — вступил в разговор Антонов.

— О какой компенсации идёт речь? — поспешил уточнить Львов.

— Было бы справедливо, если бы она соответствовала огромному ущербу, нанесённому мне, — ответил я. — Я чудом выжил, два моих человека серьёзно ранены, несколько моих людей погибло…

— Мы понимаем справедливость вашего требования, господин Амато, — отозвался министр финансов — Ермолов Клавдий Александрович. — Но для начала необходимо решить другой вопрос, для чего мы сюда и прибыли, а именно — для отчуждения компании.

— Мы произвели проверку условий труда на алмазном прииске, — доложил инспектор — Михайлов Константин Леонидович. — И нашли их вопиюще не соответствующими трудовым законам нашей империи. Да и с документацией компании есть кое-какие проблемы. Специалисты ещё занимаются проверкой и анализом некоторой информации, но уже имеющиеся у нас данные служат достаточным основанием для того, чтобы лишить владельца компании прав собственности и передать эти права государству.

Вот как! Сказать, что я был обескуражен — значит, ничего не сказать.