Насыщенный день плавно перетек в уютный вечер, а затем и в тихую ночь.

Вообще наше существование здесь было таким умиротворённым, таким безмятежным, что я уже почти успел позабыть, что такое опасности. Впрочем, одно событие однажды всё же нарушило наш покой.

Это случилось ночью. Днём мы с Асей побывали в пиццерии, вечером сходили на танцы. Ложась спать, я и не подозревал, что ожидает меня впереди.

Мой крепкий сон был прерван криками.

— Что стряслось? — спросил я, спустившись вниз и потирая сонные глаза.

Вико хмурился, Луиджи метал гром и молнии, все остальные возмущались и негодовали. Ася стояла у дальней стены и в тревоге всматривалась в лица моих родственников.

— Сожгли! Пиццерию сожгли! — сообщил мне Луиджи, трясясь от ярости.

Глава 22

Предыдущий день

На следующий день после лепки глиняных горшков в гончарной мастерской мы с Анастасией отправились в пиццерию вместе с Луиджи.

— Я вас научу делать настоящую пиццу! — говорил нам по пути дядя, и с его уст эти слова звучали, как угроза.

Пиццерия располагалась в просторном, уютном помещении с большими окнами, в которые в изобилии лился солнечный свет.

Как шепнул мне Луиджи, когда рядом не было Федотовой, именно пиццерию Амато использовали, как зал для собраний семьи, когда надо было обсудить разные дела — дела, связанные с совсем иным бизнесом дома.

Луиджи научил нас делать идеальное тесто для пиццы. Пришло время для начинки.

— Господин Амато, — обратилась Ася к Луиджи, — вы не против, если я сделаю одну пиццу с ананасами, вторую с брокколи? Обожаю их, такой экзотический, необычный вкус получается!

— С ума сошла⁈ — вскричал дядя так, будто Ася предложила ему что-то совершенно невообразимое. — Нет, нет и нет! Мы будем делать «Маргариту»! Это золотой стандарт! Не нужно тут умничать, милая моя, и портить совершенное блюдо какими-то извращениями! Как вообще могла прийти в такую умную, красивую головку мысль так испоганить это прекрасное блюдо⁈ Это же варварство! Недопустимо! Вы оскорбили саму идеи пиццы, милая моя! За такое я бы убил любого! Сбросил бы с самой высокой горы в море с ногами в ведре, залитым цементом!

Ася в недоуменном смущении выслушала гневную тираду разъярённого повара и согласилась, что своими гастрономическими «извращениями» она займётся в другом месте и в другое время.

Луиджи ещё возмущённо фыркал некоторое время, но, увидев, как безупречно в итоге Ася справилась со своей пиццей (под чутким руководством повара, конечно), сменил гнев на милость.

— Вот! Вот это и есть настоящая пицца! Такой она и должна быть! А то напридумывали какие-то брокколи туда совать… — ворчал он, отправляя пиццу в духовку.

Вскоре мы убедились в том, что это действительно идеальная пицца. Вкусили её и отдали должное таланту Луиджи, как кулинара.

— А теперь я научу вас готовить ризотто! — заявил он, когда мы поели.

Точнее, ели в основном мы. Ася съела два куска, я четыре и всё равно остался голоден.

Луиджи принялся учить нас готовить ризотто. Но вскоре ему понадобилось уйти.

— Вы тут справитесь без меня? — спросил он, сурово глядя то на меня, то на Асю.

— Да, дядя, пиццерия будет стоять ровно в таком же виде, как и сейчас, — рассмеялся я.

Луиджи уехал.

Мы с Асей закончили с готовкой.

Сегодня пиццерия не работала: на этот раз дело было не в попытке создать интимную обстановку для нас, а в том, что Луиджи не хотел, чтобы мы путались под ногами у персонала пиццерии. Клиентов, по его словам, тут всегда бывало прилично.

— Тебе нравится здесь?

— Всегда мечтала научиться делать ризотто! — с чувством ответила Ася и рассмеялась.