— А что было потом? — спросила Цецилия.

— Потом?.. — повторил лоцман. — На кораблях не церемонятся, особенно с умершими от заразной болезни. Я поднес к его губам зеркальце — дыхания не было.

— Боже мой, боже мой, — шептала Цецилия снова и снова, — простишь ли ты меня?

— Составили протокол. Капитан хотел поставить меня к рулю, но я ответил, что еще не выполнил своего долга. Нельзя же было выбросить бедного Генриха, как собаку. Это было бы несправедливо. Капитан согласился со мной, и я поспешил приняться за дело, потому что все пассажиры и матросы боялись заразы. Итак, похороны были непродолжительными. Когда я пришел доложить капитану, что для похорон все готово, он спросил, привязал ли я к его ногам ядро. «Да, капитан, два! С друзьями не скупятся!» — ответил я. Тогда капитан приказал втащить тело Генриха на палубу. Я принес его на руках и положил на доску. Капитан был ирландским католиком, он прочел молитвы над усопшим. Потом, когда один край доски приподняли, тело скатилось в море и исчезло. Все было кончено.

— Благодарю тебя, мой добрый Самуил, благодарю! — сказала Цецилия. — Но теперь мы, кажется, должны быть совсем близко к тому месту, где его сбросили в море?

— Через пять минут мы будем там. Видите это большое пальмовое дерево? Когда оно будет прямо напротив носа корабля…

— А с какой стороны сбросили его тело?

— С бакборта. Отсюда не видно этого места, парус загораживает, — пояснил лоцман. — Это вон там, между лесенкой в каюту и вантами бизань-мачты.

— Хорошо! — сказала Цецилия.

И молодая девушка устремилась к тому самому месту и скрылась за большим парусом.

— Бедная Цецилия, — пробормотал матрос.

— Скажи мне, когда мы подплывем, Самуил… — обратилась к нему девушка.

— Не волнуйтесь… — ответил Самуил, нагибаясь, чтобы посмотреть, что делается на носу.

Цецилия, стоя на коленях, молилась.

Прошло пять минут, и пальмовое дерево поравнялось с носом корабля.

— Здесь, здесь! — крикнул Самуил.

— Я иду к тебе, Генрих! — раздался голос Цецилии.

Потом послышался шумный всплеск волн, будто что-то тяжелое упало в море.

— Человек за бортом! — вдруг громко закричал подшкипер, дежуривший на вахте.

Самуил бросился к сетке… Что-то белое кружилось в струе воды, остававшейся за кораблем, но потом оно погрузилось в морскую пучину и исчезло.

— Так вот за что она вымаливала у Бога прощения! — с грустью произнес Самуил, снова взявшись за руль.

«Аннабель» продолжала свое плавание и через восемнадцать дней без происшествий прибыла в Пуэнт-а-Питр.