Анна Князева. Подвеска КончитыЛюдмила Дайнека – 4
Красноярск, cентябрь 1963 года
Экскаваторщик выскочил из кабины и заглянул в яму. Подошли еще несколько человек. Кто-то спросил: – Что там? – Только бы не труба… – забеспокоился экскаваторщик. Пожилой рабочий в твидовой кепке присел у самого края. – Не-е-е… Крышка какая-то. – Он обернулся и сказал парню в стройотрядовской куртке: – Ну-ка, студент, глянь, что там. Парень спрыгнул в траншею, топнул по крышке, поднял голову и доложил: – Железная! К нему спустился рабочий с лопатой и, ни слова не говоря, стал копать. В траншею сбросили ломик. Один за другим туда слезли еще трое парней. Минут через двадцать всем стало ясно, что на дне ямы лежит большой металлический ящик. Его подцепили стропами и вытащили ковшом на поверхность. Рабочий в кепке сказал: – Кажись, ты его клыком зацепил. Экскаваторщик присел возле ящика. Сквозь рваный металл виднелось лакированное дерево. Поднявшись на ноги, он побледнел: – Кажись, там внутри гроб… Его сразу оттеснили любопытствующие. Между завальцованными жестяными листами вклинилось лезвие топора. Крышка слетела, под ней действительно оказался дубовый лакированный гроб. – Надо бы милицию вызвать… – пожилой рабочий снял кепку и почесал в затылке. Вперед вышла женщина лет сорока. – При чем здесь милиция? Гроб дореволюционный, буржуйский. Нужно в крайком сообщить. – Она похлопала по спине стройотрядовца, который откапывал ящик: – Валера, беги к телефону-автомату. Звони в справочное. Узнаешь номер крайкома – туда сообщи. Все расскажешь – пусть решают, кого поставить в известность. У тебя есть двухкопеечные? – не дожидаясь, пока тот отыщет монетки, протянула ему две. Валера взял деньги и убежал. – А вы кто такая? – спросил экскаваторщик. – Я куратор студенческой группы из пединститута. Мы ваши шефы. Грузим битый кирпич. Рабочий кивнул на руины: – Красивая церковь была. Зачем только сломали… – Мы наш, мы новый мир построим… – убедительно заявила кураторша. – Кто был ничем, тот станет всем! – закончил за нее какой-то студент. Взгляды снова устремились на гроб. – Может, откроем? – предложил тот, что был с топором, и, не дожидаясь ничьего разрешения, сунул лезвие в щель, нажал и без усилия откинул деревянную крышку. Все, кто стоял рядом, не сговариваясь, отпрянули. В гробу лежал светловолосый мужчина. Яркий луч сентябрьского солнца заиграл на золоченом мундире и красной муаровой ленте, что тянулась от левого плеча через всю его грудь. Высокий воротник упирался в белое худое лицо. Кто-то прошептал: – Будто вчера помер… Один из тех, кто копал, объяснил: – Лежал глубоко. Там, в траншее, – ледник. Кураторша сорвала со своей шеи платок и накинула его на лицо мертвого офицера. Пожилой рабочий снял кепку, склонил голову и с почтением приблизился к гробу. Вслед за ним ближе подошли остальные. Все увидели шпагу, лежавшую возле мертвого тела, у шеи, на черной шелковой ленте – крест, на правой стороне груди – тусклый металлический восьмигранник, напоминавший звезду. Расталкивая народ, примчался Валерка: – Едут! На строительную площадку уже прибыл грузовик, из него посыпались деловитые сотрудники милиции. – Граждане! Разойдемся! Скоро они оттеснили рабочих. |
