Анна Князева. Венецианское завещаниеЛюдмила Дайнека – 1
В зале второго этажа, где ожидали вылета не меньше трех сотен российских туристов, все вдруг разладилось и стало непредсказуемым. Утомленные пассажиры бродили в поисках свободных кресел, а желающие поесть находили в буфете лишь замороженные полуфабрикаты и в лучшем случае могли рассчитывать только на чашку хорошего итальянского капучино. Несколько человек в униформе прошли через зал к запасному выходу. Среди пассажиров пронесся слух, будто сработала пожарная сигнализация, и это пустячное происшествие подогрело и без того накаленную обстановку. – Внимание, говорит флай-стюард авиакомпании Бестлайн. Чартерный рейс Римини – Москва задерживается. О времени вылета будет сообщено дополнительно. Шум голосов затих, потом дружное многоголосие с новой силой взметнулось вверх и раскатилось по всему залу ожидания. Пассажиры, покинувшие зону беспошлинной торговли, вновь возвращались туда. В воздухе возникло и нарастало ощущение тревожного праздника. Отовсюду слышался звон бутылок. В кафе с грохотом сдвигали столы и тащили стулья. В буфете спешно готовили бутерброды…
Ее больше нет…
Пригревшись под одеялом, Дайнека размышляла о счастье и переменчивости судьбы, о суете и тщетности устремлений. О многом, не подозревая, что скоро все это покажется ей чистейшим вздором. В пять утра в дверь позвонил отец.
Тогда баба Лиза возвращалась в дом, который когда-то принадлежал ее родителям и откуда в сорок первом, сразу после начала войны, их семья уехала в эвакуацию в Сибирь. Там она и осталась жить. Два месяца назад бабушка сообщила, что возвращается в Брянск. Отец напрасно уговаривал ее дождаться весны. Казалось, Елизавета Петровна спешит завершить что-то очень важное в своей жизни. В ее бывшем доме проживал друг детства, юрист, Станислав Казимирович Мачульский. «Пан Стани́слав», так называла его баба Лиза, уступил ей правую половину дома за весьма скромные деньги. Пустые комнаты казались заброшенными. Это особенно тронуло бабушку. Она гладила стены рукой, припадала к дверным косякам и с радостью повторяла: – Я вернулась домой… В первый же день Дайнека предложила залезть на чердак. Она знала, что перед эвакуацией бабушка спрятала там свою любимую куклу. Но Елизавета Петровна остановила ее. – Не сейчас, – сказала она. – Мне теперь так хорошо. Не все сразу. Приедешь на каникулы – вместе найдем.
– Наконец-то приехали… Такое горе… Дайнека приникла к пану Стани́славу. Потом подошел отец, и они отправились в дом. В сенях толпились незнакомые люди. Дайнека не видела ни одного лица, она застыла на пороге комнаты, где стоял гроб с телом бабушки. Вячеслав Алексеевич прошел дальше и сел в изголовье. За спиной Дайнеки раздался шепот: – Сын приехал… Он еще не знает? Ему не сказали?.. – Прикуси язык, балаболка… – оборвал женщину пан Стани́слав. Дайнека насторожилась. – Иди сюда, – раздался голос отца. Она зашла в комнату и села рядом. – Попрощайся с бабушкой. Вячеслав Алексеевич обнял дочь, и она снова заплакала. Спустя какое-то время пан Стани́слав сказал: – Пора… – Так скоро? – спросил Вячеслав Алексеевич. – И так задержали… – Прошу, дайте мне еще пять минут. Вячеслав Алексеевич исступленно смотрел в лицо матери. Дайнека тоже подняла взгляд. То, что она увидела, вызвало у нее нервный озноб. |
