|
Швейцар пробежал глазами по дощечке и лениво нажал на один из декоративных завитков. Часть решетки вместе со стеклом с приглушенным вздохом отъехала в сторону. - Вам телеграмма... - Билли чувствовал неуверенность и страх, звучащие в его голосе. - Ньютон, на выход, - произнес швейцар и пальцем показал Билли внутрь здания. В дальнем конце вестибюля открылась дверь и послышался хохот, смолкнувший, как только человек, вышедший оттуда, затворил за собой дверь. Он был одет в такую же униформу, что и швейцар, иссиня-черную с золотыми пуговицами и с красным шнурком на плечах, тогда как у первого были роскошные аксельбанты. - В чем дело, Чарли? - спросил он. - Мальчишка с телеграммой. Никогда не видел его раньше. - Чарли повернулся к ним спиной. - Дощечка как дощечка, - сказал Ньютон, выхватив ее из рук Билли, прежде чем тот понял, что произошло, и пощупал тисненую эмблему "Вестерн-Юнион". Он отдал дощечку Билли, а когда тот взял ее, быстро прощупал рубашку и шорты Билли и даже засунул руку ему между ног. - Совершенно чистый, - сказал он, рассмеявшись, - только теперь мне надо идти мыть руки. - Значит так, парень, - сказал, не оборачиваясь, швейцар. - Отнеси ее наверх и быстро назад. Охранник тоже повернулся к нему спиной и ушел, оставив Билли одного посреди вестибюля на огромном цветастом ковре, понятия не имевшего, что делать и куда идти дальше. Он бы спросил, но не мог. Презрение и превосходство этих людей совершенно его обезоружили, доведя до состояния, когда хочется единственного - куда-нибудь спрятаться. Его внимание привлекло шипение в дальнем конце помещения, и он увидел, что в основании того сооружения, которое он поначалу принял за огромный церковный орган, раздвинулись двери лифта. Лифтер посмотрел на него, и Билли пошел вперед, держа дощечку перед собой как щит. - У меня телеграмма для мистера О'Брайена. - Его голос задрожал и исказился до неузнаваемости. Лифтер, парень не старше Билли, выдавил из себя слабый смешок. Он был молод, но уже научился манерам, которыми должен обладать обслуживающий персонал. - О'Брайен, 41-Е. Это на пятом этаже, если ты понятия не имеешь, как устроены многоквартирные дома. - Он стоял, преграждая вход в лифт, и Билли не знал, что делать дальше. - Я должен... в смысле, на лифте... - Ты же провоняешь весь пассажирский лифт. Лестница вон там. Билли чувствовал его сердитый взгляд, пока шел по коридору, и его охватила злость. Почему они так себя ведут? То, что они работают в подобном месте, вовсе не значит, что они здесь живут. Это было бы смешно - если б они здесь жили. Даже этот жирный швейцар. Пять этажей... Он запыхался, поднявшись до второго, а когда добрался до пятого, с него градом катил пот. Коридор тянулся в обе стороны от лестницы. Сначала он пошел не в том направлении, и пришлось возвращаться назад, когда он обнаружил, что номера убывают до нуля. Квартира 41-Е была, как и остальные, без звонка, лишь маленькая табличка на двери гласила: "О'Брайен". Когда Билли дотронулся до двери, та отворилась, и он, сначала заглянув, вошел в маленькую, темную прихожую, в которой была еще одна дверь: нечто вроде средневекового переходного шлюза. Его охватила паника, когда дверь за ним захлопнулась, а прямо над головой раздался голос: - Что вам угодно? - Телеграмма, "Вестерн-Юнион", - сказал он и огляделся, ища в пустой комнате источник голоса. - Покажите свою дощечку. Тут он понял, что голос исходил из-за решетки над внутренней дверью, а рядом с ней уставился в него глазок телекамеры. |
