Пьюл снова вышел. Мистер Клингхаймер попробовал шерри и одобрительно кивнул.

— А теперь вопрос к вам, профессор. Когда вы выбирались из подземелья, вы, без сомнения, живо заинтересовались светящимися грибами. Вы наверняка задумались об их очень интересном воздействии на пойманных ими животных, в случае с Нарбондо — на человеческое животное. Как бы вы их описали?

— Я бы описал их как гигантских хищных — если угодно, вампиричных — подвижных родственников рядовки полевой обыкновенной, хотя последнее — лишь предположение. У этих грибов до странности отчетливо выражено пиявкоподобное поведение, к тому же они определенно не подвержены быстрому росту и распаду, свойственному бесчисленным видам грибов здесь, на поверхности. Как вы, видимо, определили, их соки обладают способностью поддерживать жизнь.

Мистер Клингхаймер кивнул.

— Интересно, сумели вы заметить легкий зеленый оттенок моей кожи?

— Сумел и заметил. Эффект еще ярче выражен у Уиллиса Пьюла. Бледно-зеленый тон, конечно, связан с окраской жидкости грибов.

— Совершенно верно. Мистер Пьюл питается ими, как и я. Мы оба просто упиваемся этой светящейся жидкостью. Мистер Пьюл был первопроходцем — совершенно добровольно. Эффект просто поразителен: обострение чувств, омоложение, оздоровление плоти. Кровь грибов, хочу сказать вам, — это не что иное, как эликсир жизни.

— Вы говорите о бессмертии?

Клингхаймер пожал плечами.

— Нет такой вещи, как бессмертие, — ответил он. — Однако есть изрядная территория между смертностью и ее противоположностью. Одно — судьба человеческого рода, второе — судьба богов, хотя все уходят в положенное время. Как вы думаете, сколько мне лет?

— Достаточно, чтобы иметь больше чувств и совести, чем у вас, очевидно, есть, если что-то из перечисленного вас взаправду интересует.

— Фу, сэр. Пустая философская трескотня. Что, если я вам скажу, что мне девяносто четыре? Что, если я обнаружил, что малые дозы эликсира оказывают благотворное воздействие на мое здоровье? Я приобрел флакон этой жидкости много лет назад у человека, отчасти вам известного, и очень скоро принялся искать свой собственный источник. Уверяю вас, найти источник — грандиозная задача, равно как и изготовить сам эликсир. Лишь недавно мне удалось обнаружить обширные грибные плантации, как, очевидно, и вам, если принять во внимание маршрут вашего подземного путешествия. Отжим моего первого урожая дал маленький бочонок очищенного эликсира, и теперь я пью его в больших количествах.

— Намереваетесь ли вы разливать его в бутылки, как вино? Может быть, вам стоит подойти к делу с фабричным размахом, как подобает джентльмену-коммерсанту?

— Отнюдь нет, профессор. Я намереваюсь всего-навсего обладать большим количеством эликсира. Я намереваюсь присоединить к своим владениям земли, где произрастают эти поля. Я буду счастлив поделиться ими с… соратниками — с вами, если пожелаете. Обдумайте это, прошу вас.

— А не вызвано ли ваше растущее потребление эликсира какими-либо его свойствами, провоцирующими зависимость? Мне приходят на ум риски, связанные с хлоралгидратом или опиумом.

— Ничего подобного, сэр. Поначалу это питье кажется, скажем, несколько специфическим, и требуется усилие воли, чтобы его употребить, даже если добавлен спирт, скрывающий привкус и запах. Однако результат крайне действенный, так что начинаешь наслаждаться если не вкусом самого зелья, то эффектом и тем, что он сулит.

Сент-Ив пригубил шерри. Клингхаймер, очевидно, подвержен множеству зависимостей, которые подпитываются его выдающимся самомнением, и пичкает себя снадобьем в стремлении возвыситься до некоей безумной божественности.