|
И будет едом ужасом: всякий, проходящий мимо, изумится и посвищет, смотря на все язвы его. Как ниспровергнуты Содом и Гоморра и соседние города их, говорит Господь, так и там ни один человек не будет жить, и сын человеческий не остановится в нем? . – Да замолчите вы! – досадливо рявкнул Решетников. – Хватит проповедовать! Штреллер злобно посмотрел на Решетникова, но заткнулся, принявшись водить пальцем туда-сюда по рельсу. – Ненавижу кликуш, – пожаловался Кириллыч неизвестно кому. – Поубивал бы… – Я в самом деле что-то слышу. – Атика взяла Шибанова за руку. – Как будто волна накатывается на галечный пляж… Все замерли. Из тоннеля приближался непонятный шум. Он становился все громче, и одновременно с ним стала наползать знакомая сонная одурь. – Это пауки! – первым сообразил Грищенко. – Мать твою! – Джей-Ти начал торопливо менять ленту в пулемете. – Как же я ненавижу пауков! – Можно подумать, остальные их любят, – ворчливо произнес Решетников и тут же заорал: – Не спать, не спать! Индро Юльевич, идите в центр! Вессенберг, о чем-то вполголоса говоривший со Штреллером, вскинул голову. – Стойте! – крикнул он. – Не надо… Его прервал дикий вопль, донесшийся из тоннеля. Он перекрыл все звуки, и в нем было столько ужаса, столько нечеловеческой тоски, что даже Джей-Ти скривился, будто и сам почувствовал эту боль. – Огнемет! – указал на тубусы Решетников. – Грищенко, Иванова, Миллерс! Безопасники подхватили и разобрали прямоугольные пусковые контейнеры, изготавливая их к стрельбе. – Да послушайте же! – взмолился Вессенберг, мечась от Гумилева к Решетникову и обратно. – Не надо! Будет только хуже! – А-а-а-а!! – вновь донеслось из тоннеля. – Свет! – скомандовал Решетников. – Больше света! Шибанов, Атика, Мидори и Гумилев направили свои фонари в тоннель, разгоняя липкую темноту. Жуткий шелест усилился. Потом послышался топот, и в полосах света возникла человеческая фигура в защитном скафандре, но без шлема. Луч фонаря выхватил оскаленный рот, выпученные глаза, бледные щеки. – Не стреляйте в меня-а-а!! – завизжал человек. – Бегите! – Это Ковальски, – меланхолично произнес Грищенко, вскидывая тубус реактивного огнемета на плечо. – Второго, видать, уже съели. Я готов. – Я тоже, – подтвердил Миллерс. – И я. – Иванова присела на одно колено и оглянулась. – Приготовились! – скомандовал Решетников. – Вон они! – пронзительно закричала Мидори, указывая рубиновым лучом целеуказателя в тоннель. – Волна! Это и вправду была волна – несколько сотен гигантских пауков ползли по земле, по стенам, по потолку. Они приближались стремительно, настигая бегущего Ковальски. – Падай, чува-ак! – Джей-Ти передернул затвор LSAT. – Мы их не остановим! – растерянно пробормотал Вессенберг. – Не надо стрелять! Штреллер сказал… – Помолчите, профессор! – оборвал его Гумилев. – Вы что, не видите… – А-а-а-а!! – вновь истошно закричал Ковальски, чувствуя, что паучья орда настигает его. – Я не хочу… Один из арахнидов резко прыгнул вперед и зацепился лапами за плечи агента ФБР.?Потрясенные люди увидели, как над бритым черепом Ковальски появилась мерзкая, бугристая голова паука. Кривые челюсти разомкнулись – и впились в темя, легко пронзив кости. Фэбээровец захлебнулся криком и упал. Несколько тварей принялись сноровисто раздирать тело на части. Остальные пауки накрыли их и покатились дальше сплошной волной. – Огонь! – заорали одновременно Гумилев, Решетников и Шибанов. |
