Черт. Похоже, здоровьем наш гений и правда не вышел. Да ведь он еще и не спал, небось, трое суток, и хорошо, если что-нибудь ел, кроме дрянного кофе.

— Ещё как волнует, профессор. Вы нужны нам в добром здравии. Благодаря вам я тоже, знаете ли, планирую разбогатеть. Ну успокойтесь, что вы как ребёнок, право слово. Вам выпал уникальный шанс: обогатиться не после того, как технология будет проверена и внедрена, а сразу, в ходе испытаний.

Боже, ну почему самые элементарные вещи приходится объяснять на пальцах? Интересно, умники тоже так мучаются со студентами?

— Так, профессор, давайте-ка я помогу вам добраться до постели, что ещё нужно, доктора позвать? За лекарством сбегать? Говорите.

— Ничего не нужно. Убирайтесь.

— Профессор, я никуда не уйду, пока вам плохо. Смиритесь, это неизбежность.

— За лекарством… Нитроглицерин… кончился…

Нервный смешок вырвался помимо воли.

— Что ж вы за человек такой, работаете с горючим, лечитесь взрывчаткой… Сейчас, только до постели доберёмся. Где у вас спальня?

— Не надо спальню. Тут оставьте. Мне нельзя… двигаться, нужно принять…

— Хорошо, хорошо. Бегу.

Телефон опять зазвонил в лифте. Зак нарочно, что ли, подгадывает?

— Нэд, наш папик — трепло.

— Легавые?

— Нет, новый клиент. Хочет пожара, срочно.

— К чертям таких клиентов. Только не хватало, чтобы о нас слухи поползли.

— Не, этот верный. Я его давно знаю, Ник Фреш, сидели вместе. С папиком поговорю как следует.

— Да уж поговори. Слушай, Зак, у нас проблема. Этому твоему Нику когда надо?

— Срочно. Ну, сегодня, завтра…

— Наш умник пытался уйти в отказ, а сейчас у него, похоже, сердце прихватило. Он в отрубе практически.

— Нэд, сто кусков горят! Ну что там нужно, прыскалку какую-то? Сами справимся, возьми у него!

— Хорошо, возьму. Через час с небольшим буду.

Нэд тормознул лифт, вернулся, толкнул дверь в лабораторию. Не заперто. И то, от кого умнику запираться?

Баллончики на полке. Голубые нашлёпки с буквой О. Много не надо, они взрывные. Сунул парочку в карман и бегом в аптеку.

Тихо закрылась дверь. Что он сказал — вернется? Конечно. Ясно как божий день, негодяи взяли наивного профессора Лежье на крючок и теперь так просто не отпустят. В полицию идти смысла нет, он соучастник. Нет, он поджигатель. Этот Смит, или как там его на самом деле, верно сказал: ничего и никому профессор Лежье не объяснит. Обиделся на обвинения в шарлатанстве, решил доказать… И ведь доказал. Наглядно, сенсационно, писакам на радость. Можно представить, как будут изощряться. «Карьера профессора Лежье: от шарлатанства до убийства».

Нет уж.

Не будет им такой радости.

Ни гиенам-писакам, ни Смиту с его «вы нам нужны». Если он, профессор Анрио Лежье, нужен только убийцам… если его открытие пойдет на службу поджигателям…

Профессор встал. Не так уж ему плохо, десяток шагов до полки с баллончиками пройти сможет. По баллончику в руку, прислониться к стене… слушать, как шипит, вырываясь на свободу, его особый кислород… кислород Лежье… нет, господа, не будет вам кислорода Лежье. Не будет. Горло сжало спазмом. «Никогда» — страшное слово.

Хорошо, что баллон с ацетиленом для горелки здесь же, только руку протянуть. Открыть вентиль. Выждать, пусть смешается с кислородом.

И чиркнуть спичкой.

— Зак, не грузи, я еле ноги унёс от этого идиота. И выгляжу, как копченая колбаса. Там так рвануло, я к соседнему дому отлетел.