Но она позвонила снова — через десять дней. И снова. И снова.

И каждый раз Крис находил повод для очередного отказа. О да, сердце звало его отправиться в экспедицию, да еще такую заманчивую. Увидеть новые берега, опуститься в новые морские глубины. Снова померяться силами со стихией.

Но сначала надо, чтобы их брак стал настоящим, крепким союзом. Крису больно было думать о долгой разлуке с женой и сыном. Ведь съемки могли затянуться на многие месяцы. Вот бы и Марджори с Майклом поехали с ним! Но он не решался сказать им об этом.

Тогда Лайза сама завела речь о том, что его тревожило.

— Если хочешь, бери с собой Марджори с Майклом, раз уж так боишься оставить их одних.

— Не могу, — неловко проговорил Крис. — Сама понимаешь, у Майкла школа. А у Марджори — ее работа.

— Если она поедет с тобой, то наберется новых впечатлений на десять лет вперед, — возразила Лайза. — Скульпторам, как и художникам, просто необходимо расширять кругозор. А подумай только, как познавательна будет поездка для Майкла! Может, он и отстанет чуть от школьной программы, но заниматься можно и на корабле. А уж столько всего интересного, как в этой поездке, ему в жизни не увидеть! Решайся же, Крис! Спонсоры ждут, но так не может продолжаться вечно.

Но Крис снова отделался уклончивой фразой, так и не дав твердого ответа.

В глубине души он прекрасно понимал, чем объясняется его нерешительность. Он боялся. Просто-напросто боялся. Он, без страха спускавшийся в коварные морские расщелины и трюмы затопленных кораблей, боялся заглянуть в глаза своей жены — и увидеть, что он ей не нужен. Что она не хочет ехать с ним. Что она с нетерпением ждет его отъезда и только порадуется, если он никогда не вернется.

Последнее время Крис замечал, что Марджори снова стала какая-то не такая. Даже не такая, какой он привык видеть ее после свадьбы. Она все чаще погружалась в глубокую задумчивость, а выйдя из нее, оглядывалась по сторонам с таким видом, точно не вполне понимает, где она находится и что с ней. Как будто, сидя в кресле на террасе или на полотенце на берегу моря, она странствовала по мирам, куда Крису вход был воспрещен.

— Мардж… — Он все же решил поговорить с ней. Сколько можно тянуть? Это становилось невыносимым. — Мардж…

— Да? — Она на миг оторвала взгляд от волн, что с тихим шелестом набегали на песок в десяти шагах от них, но тотчас же снова уставилась на пенные барашки.

— Мардж… ты ведь знаешь, мне надо что-то решать… Ну, в смысле экспедиции…

— Да, знаю. — Теперь ее необыкновенно заинтересовала пролетающая мимо чайка. — И что ты… решил?

Голос ее чуть заметно дрогнул. Наверное, это и решило все дело. Криса вдруг словно прорвало. Слова, что так часто он проговаривал про себя, теперь хлынули единым, пусть и не совсем связным потоком.

— Мардж… поезжай со мной. Ты и Майкл… Я не могу, не хочу расставаться с вами на такой долгий срок! Подумай, сколько мы всего сможем увидеть… сколько узнать. Майклу это принесет столько радости… не говоря уж о практической пользе!.. А тебе, как скульптору, просто необходимы новые источники вдохновения, — процитировал он Лайзу и, чувствуя, что выходит что-то не то, добавил: — Я покажу вам мой мир. Мир, который так много для меня значит… Но без вас даже он теперь утратит всякую прелесть.

Он умолк, ожидая приговора. Марджори молчала, отвернувшись. Как узнать, что думает она в эти минуты?

— Ты хочешь, чтобы я поехала с тобой только для того, чтобы можно было взять Майкла? — странно глухим голосом спросила она.

И только теперь до Криса дошло. Не прошло и секунды, как он уже сжимал ее в объятиях, прижимал к сердцу, целовал заплаканные, соленые от слезы глаза — вот почему она так старательно отворачивалась.