Многими часами позже Кейтлин стояла на балконе, кутаясь в теплый плащ. Она поеживалась от прохладного ночного ветерка. Шел пятый час утра, только что отбыл последний гость. Все отправились спать, кроме Александра, который, как обычно, направился в кабинет пропустить перед сном стакан портвейна.

— Вы решились, мисс? — спросила Мьюрин.

— Да.

Кейтлин обвела внимательным взглядом фасад замка. Еще светились одно или два окна, но и они погасли прямо у нее на глазах, и все утонуло во мраке. Пора!

Сквозь балконные двери она могла видеть Александра, который плеснул себе портвейна и сел в кресло возле камина.

— Он смотрит не туда, — прошипела Мьюрин.

— Знаю. Нужно заставить его повернуться. Бабушка сказала — капли подействуют очень быстро. — Кейтлин взглянула на горничную. — На месте ли миссис Пруитт и все остальные?

— Да. Миссис Пруитт закрыла на ключ все двери и караулит калитку сада. Это единственный путь в сад, мисс. Остальные тоже наготове.

— Очень хорошо. Я скоро вернусь.

Не сводя взгляда с Александра, Кейтлин положила руку на холодную медную ручку двери. Он сидел к ней спиной, попивая портвейн. Завитки черных волос падали ему на шею. Она ждала, пока он не выпьет все до дна.

«Ради Бога, бабушка, не ошибись с дозировкой!» Кейтлин была очень осторожна, чтобы не перелить снадобья в его стакан.

Маклейн поставил на стол пустой стакан и встал, чтобы идти к себе. Задержав дыхание, Кейтлин повернула медную ручку и вошла в библиотеку.

Он обернулся, его брови немедленно сошлись на переносице.

— Кейтлин! Что вы здесь делаете?

Она сделала пару шагов ему навстречу, кутаясь в плащ.

— Пришла выполнить свое задание.

Александр поморщился. Она была закутана с головы до ног, но его сейчас занимало только выражение ее лица. Оно было исполненным печали, словно ее жестоко предали. Его сердце сжалось. Невыносимо! Он лгал себе — он не сможет сделать Кейтлин своей любовницей, даже на час. Он покачал головой и с трудом произнес:

— Кейтлин, не надо…

— Что не надо? Не надо стоять тут, признавая вашу победу? — Она слабо улыбнулась. — Я и не собираюсь этого делать.

К черту их дурацкое пари! Лишь бы стереть с ее лица печаль. Было невыносимо видеть ее такой.

— Я отказываюсь от последнего задания, — едва сумел он выговорить.

Ее глаза гневно вспыхнули.

— Мне не нужна ваша жалость!

Но это была не жалость. Это была любовь. Слово молнией резануло странный туман, который сгущался над его головой. Он хотел сказать ей об этом, объяснить, что любит ее слишком сильно, чтобы видеть, как день за днем угасает ее интерес и чувство к нему.

Но не мог.

Кажется, Кейтлин понимала, что с ним творится. Она подошла к Александру, обдавая его благоуханием своего тела, встала перед ним и легонько толкнула в стоящее за ним кресло.

Должно быть, он сел, но не почувствовал как. Колени и руки налились свинцом, хотя глаза оставались открытыми, а чувства сохранили обычную остроту, может даже, еще обострились. Он смутно догадывался, что следовало бы испугаться — почему вдруг тело странно онемело? Но он так радовался, что она рядом…

Кейтлин нагнулась, пока ее губы не оказались возле его уха.

— Я умею держать слово. Если сказала, что сделаю, — значит, сделаю. Жаль, что наши отношения не сложились по-другому. — Ее голос дрогнул, щемя ему сердце. — Но мы такие, какие есть, и судьба выполняет не все наши желания.

Он попытался вздохнуть поглубже, чтобы наполнить грудь ее сладостным ароматом, продлить нежное касание ее локона к своей щеке.