– А как же это?

Антон разрезал холодный воздух блокнотом, крепко зажатым в руке.

– Так надо. И к тому же это просто рисунки.

Он знал и слышал, что она что-то недоговаривает. Но их отношения были непростыми, и разговаривать друг с другом им ещё предстояло научиться. Долго учиться, но они оба были на это согласны. Сегодня – особенно.

– Тебе холодно? – спросил Антон и пошире распахнул куртку. От волнения ему было жарко, но он старался не подавать виду.

Марина знала и слышала, что он что-то недоговаривает. Но спросить казалось странным, ведь она решила быть мамой, которая просто наблюдает со стороны, когда он впервые заявил, что хочет стать космонавтом. Тогда это показалось ей смешным, ведь кроме слова «космонавт» в его арсенале были только «нога», «пока» и «Тоша». Тогда она решила, что это просто забавное совпадение. Но смеяться не решилась, а лишь серьёзно кивнула и стала наблюдать.

Нужно ли было уже тогда сказать ему, что она ничего не знает про космос и поэтому не хочет, чтобы он был космонавтом? Она до сих пор не нашла ответ на этот вопрос.

Марина просто наблюдала, как детская мечта сына становится реальностью.

Когда Антон сдал свой последний зачёт и прислал ей об этом короткое сообщение в Viber, она знала, что он недоговаривает о том, как гордится собой, но не стала спрашивать. В тот день Марина просто поставила в своём «космическом блокноте» плюсик, и только дрожащая рука выдавала её волнение.

Она просто наблюдала. И, нужно ли при этом что-то говорить, так и не решила.

Поэтому сейчас женщина злилась на себя за то, что достала конспекты и так просто отдала их сыну. Ведь «Я ничего не хочу знать про космос» казалось ей верной отговоркой для того, чтобы прятать свои чувства.

Такси не торопилось. И они стояли у подъезда как никогда очень близко друг к другу то ли от холода, то ли от предвкушения разлуки. Антон листал блокнот и даже в темноте различал любовь на каждой странице.

Даже он так не любил космос, как его любила она.

Марина нарисовала спутники и огромную МКС, на которую в скором времени должен был отправиться Антон. Подписала названия отсеков и пронумеровала этапы стыковки космического аппарата. В скафандре, изображённом на одной из страниц, Антон разглядел свои весёлые глаза.

– Не так-то просто в этой штуке так согнуть руки.

Марина мельком взглянула на свой рисунок и быстро отвела глаза.

– Я художник, Антон, я не космонавт.

– Но ты явно поклонница. И как давно ты этим занимаешься?

– Достаточно давно, – еле слышно произнесла женщина.

Она подняла голову к тёмному зимнему небу и в который раз постаралась представить там своего сына. Мальчика, который решил, что будет космонавтом, ещё в 3 года. Получается, это она научила его так сильно мечтать и так сильно стараться.

– Всё будет хорошо, помнишь? – с непривычки буркнул он себе под нос.

Это было странным – наконец узнать, что она думает обо всей этой затее. Ведь да, это мама подарила ему ночник-глобус и телескоп, который еле поместился в его маленькой комнате. Она всегда спотыкалась о его раскидистые ножки, но ни разу не предложила убрать, отдать или выкинуть, хотя без разрешения поступала так с любимыми машинками и мягкими игрушками. Она что-то чувствовала, поэтому продолжала незаметно протирать телескоп от пыли, поливать фиалки на подоконнике, перегибаясь через массивный серый корпус, и делать вид, что ничего не знает про космос.

Глобус и телескоп. Только сейчас Антон понял, что это тоже было проявлением её любви – такой немногословной, но такой точной.

Незаметно для себя он подвинулся ещё ближе к женщине, которая продолжала смотреть на небо.