— Когда ты звонил и стучал, я сидела в номере. И молчала, думая, что это он. Он сделал бы то же самое. Обычно стучатся дважды. Дважды звонят.

Я кивнул.

— Гордиться мне нечем, — сказала она. — Особенно теперь.

— У каждого есть чего стыдится. И это не мешает нам идти своей дорогой. Не должно мешать.

Она ничего не ответила.

— Я иду своим путем, Рейчел. Мне кажется, как ты сказала, так и будет. Надеюсь, что когда-нибудь ты мне позвонишь. Я буду ждать.

— До свидания, Джек.

Прощаясь, я поднял вверх руку. Пальцем описал в воздухе контур ее подбородка, и в этот момент наши глаза ненадолго встретились.

Потом я вышел.

Он вгляделся в темный тоннель. Откуда-то в него попадал свет, вернее, неясные блики того света, что остался наверху. Потерянный свет. Он заставил себя встать, скользя по осклизлой стене, и двинулся дальше.

Один день, думал он, передвигая ноги. Проживи этот день, и ты преодолеешь все, ты получишь отдых. Не переставая он повторял свою мантру.

По сути, это было освобождение. Несмотря на боль и голод, впереди ждала свобода. Нет больше мучительной раздвоенности. Фасад рухнул. Бэкуса нет. Есть только Идол. Мир Идола одержал победу. Они — ничто в сравнении с ним, и теперь его не остановить.

— НИЧТО!

Эхо гулко разнеслось по тоннелю и исчезло.

Зажав рукой рану, он продолжал идти.

Останки неизвестного. Там же обнаружили его удостоверение и жетон ФБР. Одежда принадлежала ему же. Все это лежало на бетонном выступе у подземного пересечения двух дренажных штолен. Причина смерти осталась неизвестной: глубокое разложение, ускоренное действием стоков и работой крыс, сделало вскрытие не слишком информативным.

Эксперт нашел в гниющей плоти следы того, что напоминало сквозное ранение, имелось и сломанное ребро. Однако пулю не нашли и, следовательно, не обнаружили прямой связи с выстрелом Рейчел.

Изучение останков продолжили, но выводы оказались туманными. В одежде лежали удостоверение и значок, и все же больше ничего, что помогло бы идентифицировать найденное как останки специального агента Роберта Бэкуса-младшего. Крысы (если то были крысы) обработали тело так тщательно, что унесли с собой даже нижнюю челюсть и протез верхней, что не позволило сверить их с данными стоматолога.

Для меня все выглядело слишком складно. И не только для меня. Про находку мне сообщил Бред Хазелтон.

Еще Бред рассказал, что бюро официально закрыло расследование, однако не остановило поиски Бэкуса. Неофициально. По его словам, кое-кто в конторе посчитал найденное в тоннеле не более чем уловкой, оставленной как прикрытие отхода. Возможно, Бэкусу подвернулся бродяга и именно тело несчастного бомжа нашли лежащим на бетоне. Как выразился Бред, все уверены, что Бэкусу удалось уйти. Я с ним согласен.

Сообщив об окончании расследования, Бред добавил, что они продолжают изучать мотивацию. Однако расколоть такой твердый орешек, как Бэкус, оказалось нелегко. Три дня провели агенты, осматривая жилище Бэкуса в Квонтико, и не нашли ничего, что пролило бы свет на тайную сторону его жизни. Ни «сувениров», взятых у жертв, ни газетных вырезок. Вообще ничего.

На свет вышли лишь отдельные мелочи, едва заметные нити. Его отец, законченный перфекционист, никогда не оставлявший своего оружия. Его навязчивая фиксация на чистоте: я вспомнил стол в Квонтико и то, как он поправил календарь. Женитьба, расстроившаяся много лет назад, и слова предполагаемой невесты, сказанные Брасс Доран о том, что Бэкус заставлял ее идти в душ непосредственно перед сексом и сразу же после него. Школьный друг, пришедший к Хазелтону и рассказавший, как однажды, ребенком, Бэкус обмочился в постели и отец наказал сына, приковав наручниками к полотенцесушителю.